Асаши смутно помнил, как закончились его безумные приключения этим утром. Лукас его не хило вымотал, и похоже, что Рыбка вырубился прямо там, в душе. Проснулся он абсолютно точно в кровати, запутавшись в ворохе одеял, с растрепанными волосами и без одежды. На молочной коже уже во всю цвели синяки от сильных рук шведа, на шее красовались его жаркие укусы, тело до сих пор переполняла блаженная сытость и в то же время неимоверная усталость, словно он не отдыхал совсем. Голова шла кругом, стоило только Рыбке вспомнить интригующее начало, краем мысли затронув обжигающее продолжение, а в низу живота уже сворачивалась нервная, заинтригованная спираль, а на губах расцветала совершенно даунская улыбка.
Высунув голову из-под одеяла, Фишик обнаружил на прикроватной тумбочке записку, придавленную связкой ключей. О, о нем позаботились, какая милота! Даже ключи оставили! Значит ли это, что Голубоглазка может смело присвоить их себе?
Позволив своей царской натуре еще немного поваляться под пушистыми одеялами, парень все же соскреб себя с матраса, и завернувшись в одеяло, аки мумия, отправился в шкаф, попутно собрав все свои вещи и парочку Лукаса. Вы спросите, почему шкаф? Потому что он большой, и темный, в нем можно спокойно переодеться. Рыбка не собирался больше ни минуты светиться перед зеркалом, по крайней мере до тех пор, пока не будет уверен наверняка, что не похож сам на себя. Нехелении лучше не знать о его местоположении. Он в этой квартире планировал жить, так что лучше по приходу сразу же избавиться от всех отражающих поверхностей. Его трусы были безнадежно испорчены еще утром (и лучше не вспоминать, что следовало после и почему они были испорчены, если Асаши не собирался потратить больше времени на приведение себя в порядок), поэтому пришлось позаимствовать мягкие спортивные штаны Берга, затянув завязки на полную, чтобы не потерять их по дороге. А так же футболку с какими-то каракулями, очевидно, на шведском, и толстовку, чьи рукава на добрые десять сантиметров свисали вниз. Выглядел в этом всем Фишик довольно комично, словно спёр одежду старшего брата, решив казаться всем крутым. Только вот до собственной крутости Рыбке было наплевать, лишь бы никто не увидел и нигде случайно не засветиться. Надвинув капюшон на самые глаза, паренек вдел худые ноги в плетеные сандалии (все, что принадлежало ему), и вышел из дома, плотно закрыв дверь на любезно оставленные Бергом ключи. Пара смс-ок любимым братьям о том, что он нашел свою "вечную любовь" и сегодня же переезжает к нему, страстно умоляя в конце послания никому не говорить об этом, даже под страхом смерти, и четыре часа убитого времени на дорогу до дома, сбор вещей, и дорогу обратно. Собственно, вещей у Рыбки оказалось не так много. Средних размеров спортивная сумка и один пакет. Всего ничего, даже как-то грустненько стало.
После, Рыбка заскочил в супермаркет, старательно пряча лицо от всех отражающих поверхностей, купил парик с роскошными, длинными и черными локонами, зашел в продуктовый, взяв все необходимое для сегодняшнего ужина, и после потащился на автобус, чтобы добраться до квартиры Лукаса и там уже обосноваться. Он не рассматривал такой вариант, что мужчина его выгонит. Рыбка готов был платить за свое проживание чем угодно, хоть деньгами, хоть натурой, хоть информацией. Хотя, на счет последнего, еще стоило подумать, а на счет второго - не хило настоять и надавить на приоритет. Да и вообще ему как-то в голову не приходило, что его могут не принять. Наверно потому, что ему, по большому счету, было плевать на мнение окружающих и, безусловно, потому, что он не мог понять, как такое сокровище, как он может кому-то быть неугодным? Бред, да и только.
Приполз Асаши только-только к семи вечера, с трудом ввалился в квартиру, оставляя все сумки и пакеты в коридоре. Купленный ранее в супермаркете платок надежно скрыл его вторую половину лица, выбивающиеся из-под капюшона голубые пряди были ловко замаскированы париком, поэтому, вооружившись поварешкой, найденной на кухне, и опознанной, как очень грозное оружие, Рыбка двинулся по квартире с твердым намерением уничтожить все зеркальные поверхности. В первую очередь он разбил все зеркала, смел осколки и завязал их в черные мешки. Все отражающие предметы интерьера были убраны в специально расчищенный под это дело шкаф, и как только туда была закинута последняя ложка, Фиш с чувством выполненного долга перемотал ручки шкафа найденной изолентой. В целом, по квартире Лукаса словно тайфун пронесся, но Рыбке было плевать. Он не собирался спалиться настолько быстро, чтобы, не успев отойти от недавней смерти - сдохнуть снова, и в этот раз уже без реинкарнации. Вряд ли Хаос будет настолько к нему благосклонна, чтобы воскресить вновь.
С облегчением сняв с себя парик, толстовку и спортивные штаны, оставшись в одной только футболке, что доходила ему до середины бедра, Голубоглазка перевел дыхание и осмотрелся. Бардак царил знатный.
Рыбка настолько был увлечен работой, что не заметил, как в процессе сбора осколков, порезал руку. Вернее, он заметил это, недовольно шикнул себе под нос, но не отвлекся. Слишком жарко было во всех этих шмотках, чтобы останавливаться и пытаться что-то сделать. Да и в его мозгах ярким пламенем полыхала красная кнопочка "срочно избавься от всего блестящего, иначе тебе п*зда", которую невозможно было просто так игнорировать. К бардаку в квартире можно смело приплюсовать капли крови по полу и по всему, к чему имел счастье Асаши прикоснуться во время уборки, и вуа-ля: Лукас, я рад тебя видеть. Живым.
Обратив, наконец, внимание на свою рану, паренек ушел на кухню и включив воду, подставил под поток руку, кусая губы и тихо поскуливая себе под нос, смиренно выдерживал все неприятные ощущения, сопутствующие промыванию раны и ее же заживлению. Он вновь всем своим существом погрузился в процесс, что не заметил, как щелкнула входная дверь, давая понять, что в квартире теперь Рыбка не один.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Если бы у рыбки были свободны руки, или если бы в этот момент он чистил, например, картошку... То в любящего сюрпризы шведа уже бы летел на всех парах острый нож, со страстным желанием раскроить черепную коробку. И как же ему повезло, что в это время руки Асаши были заняты стремлением уменьшить боль и остановить кровь. Регенерация была медленной, поэтому паренек успевал со всем сладострастием впитать в себя муки ада. Услышав будничный тон за своей спиной, Фишик подпрыгнул на месте, резко развернулся, оросив радиус вокруг себя розоватыми каплями, и инстинктивно сделал шаг назад, вжимаясь в раковину. Нельзя его вот так пугать. Убирая из квартиры все зеркала, Рыбка и так нанервничался, то и дело, каждые пять минут ожидая, что из какого-нибудь незамеченного им осколка вылезет стеклянная копия и вспорет его теплую тушку длиннющими когтями. Промывая рану, он был слишком взвинчен, и Бергу повезло, что его руки были заняты другим.
Асаши не понимал, о чем говорит швед, судорожно пытаясь унять свое сбитое испугом дыхание, сердцебиение и не пучить с таким ужасом глаза на Рыжую Задницу, потому что... серьезно? Он этого не достоин! Однако боль в не зажитом запястье, которое сжали стальной хваткой, мгновенно отрезвила его, вынуждая нахмуриться, зашипеть и тихо заскулить, кусая губы. Услышав про клиента, Фишик вскипел. Паззл собрался и теперь, кажется, он понимал, как ситуация выглядела для шведа в целом. Конечно, парню, который сам пришел к тебе утром в душ и подарил сказочные полчаса, ты оставляешь ключи в надежде, что тот соберется и свалит, а вернувшись с работы (с очень важной и опасной работы в МБР, не хухры-мухры!) - обнаруживаешь полнейшую разруху, кучу пакетов у входа и спортивную сумку. Вот ведь дятел! И нет, Рыбка не собирался "понимать", хоть и понимал многое, на самом деле. Его только что оскорбили, посчитав шлюхой-грабителем, вызвав дикое желание зарядить свободной рукой смачную, звонкую пощечину, а острой коленкой зарядить, если не в драгоценный для обоих пах, то хотя бы в живот, ну или оттоптать ноги. И такое Фиш не собирался прощать, о нет.
Только Асаши раскрыл свой очаровательный ротик, чтобы излить на наглого шведа весь поток доступной ему ругани, он даже глаза злобно прищурил, для полноты картины, как его накрыло. О, это восхитительное чувство острой опасности! Когда от желания разозлить сильнее и в то же время подступающего страха за собственную жизнь у тебя трясутся коленки, покалывает пальчики, пересыхают губы, а глаза блестят шальными огнями, абсолютно без какого-либо адеквата или сдерживающих оков. Рыбка никогда не мог отказать себе в удовольствии, не довести до белого коления кого-нибудь особо воспламеняющегося. Желательно, чтобы у него даже пена из рта начала капать на паркет.
- О? Вот как? Сразу возьми и расскажи тебе, в какой из пакетов я запаковал твою старинную коллекцию порно-журнальчиков? Это, пожалуй, самое ценное, что удалось мне найти в этой дыре. Прыщавые подростки-геймеры будут в восторге от такого эксклюзива. Или погоди... Тебе тоже дорога эта коллекция, и ты периодически пополняешь свои запасы? Мне жаль, чувак, кажется, я нашел на нее нового... клиента. Не привык отказывать людям, которые в чем-то страстно нуждаются... - Ехидная улыбка скользнула по губам, а в глазах бесы водили хоровод, призывая дьявола. - Впрочем, кому я рассказываю? Кому как не тебе это знать? - Голубые ресницы кокетливо прикрыли глазки, Фишик прикусил нижнюю губу не в попытке склеить в очередной раз, а в попытке удержать смех, которые вот-вот порвет его внутренности на мелкие кусочки. Он отвел взгляд, глядя в сторону окна. - Зайка, у тебя такая дыра, что кроме дорогих часов и сомнительной ценности ноутбука я ничего не нашел, поэтому коллекция порнушки будет пользоваться огромным спросом, можешь мне поверить. Я...знаешь ли...спец в этих делах. - Специально брошенная фраза с двойным дном, томный взгляд с поволокой и легкая, едва заметная игра тонких бровей. Фиш соблазнительно покусал нижнюю губу, от чего та порозовела и заблестела под электрическим светом.
- Моя "сладкая попка" чрезмерно заинтригована твоей оценкой и скрытой похвалой. - Мягкий взгляд из-под ресниц, а пальчики свободной руки легко "шагают" по захвату Лукаса, поднимаются вверх, к локтю, потом к плечу и игриво щелкают шведа по носу. - Она бы с радостью тебя отблагодарила, только вот ты мне должен еще за предыдущий раз... Не хотелось бы сажать тебя на проценты, малыш... - Кокетливый наклон головы к правому плечу, от чего голубая волна волос свисает с одного плеча, и легкий, быстрый и четкий удар наотмашь свободной рукой по щеке шведа, той, что недавно щелкнула Поцелованного Солнцем по носу. Выражение лица мгновенно меняется с игриво-заинтригованного на бешено-злое, быстрый рывок другой руки, высвобождаясь от захвата и такой же быстрый, но не сильный (откуда в нем вообще физическая сила, в самом деле?) толчок обеими руками в плечи, с попыткой отодвинуть от себя наглеца.
- Ты в своем уме, идиот?! Нахер мне твое барахло?! Придурок! Если бы я хотел что-то спиздить, то не стоял бы сейчас перед тобой в одной, мать ее, футболке! Как ты себе представляешь, я бы пошел по улице?! С голой жопой на виду?! Ах дааа, ты ведь и так не высокого обо мне мнения, да? Собственное непомерно раздутое эго и возвышенное чувство собственного величия не позволяет тебе увидеть что-то дальше собственного, наглого, вздернутого носа?! Я к тебе жить переехал, дурак!
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Холодный взгляд янтарных глаз, и устало брошенная фраза. - Как баба, в самом деле.
- Твоими стараниями! - Тут же ощетинился Рыбка, чувствуя себя немного дискомфортно в таком тесном контакте с этой печью без катушек. По идее, ему следовало бы содрогнуться в ужасе, понять свою ошибку, состроить жалобную мордочку, пасть на колени и просить прощения, ведь он в самом деле перегнул палку. И не важно, что он так не считал, и что он отстаивал таким образом свою честь, потому что его несправедливо назвали шлюшкой, да еще и вором. Окей, он менял своих партнеров постоянно, так что на счет шлюхи стоило конкретно задуматься. И не важно, что он не понимал, как по-другому можно найти большую и чистую. Он был экспериментатором, практиком, если угодно. Сидеть и томно вздыхать у окна в ожидании ЕГО - не Рыбкин профиль. Вот совсем. Но он не был вором! Вор - это уже через чур! Рыбка был что-то типа местного Робин Гуда, с весьма круто искаженными способами завоевания добра у богатых. Ну и не делился он с бедными, а оставлял все себе. В конце концов, эй! Не идти же ему в самом деле в цирк, чтобы заработать себе на жизнь? Чего смеяться-то? Так или иначе, Фишик почувствовал себя несправедливо обиженным и оскорбленным, и поспешил сразу же отомстить одним из доступных ему способов. Не парализовывать же этого хама, в самом деле?!
Горячий взгляд мужчины изучающе заскользил по лицу, и каких только усилий стоило Фишику хладнокровно воспринять эту скрытую попытку пик-апа. Он бы на нее ответил, о, дааа... Со всем сладострастием, ему присущим. И плевать, что Лукас наверняка рисовал у себя в голове, как хватает Рыбку за волосы и хреначит личиком об стену. Асаши представлял себе немного другое развитие событий, включающее стальной захват в его шикарных локонах. И вот теперь уже настала его очередь удивляться, когда его взвалили на плечо, как гребанный мешок с картошкой! Футболка, будучи широкой и свободной для изящного, изнеженного тельца, без проблем взлетела к плечам, и закрыла своим подолом весь обзор, прилипая к губам и носу, мешая дышать. Еще и волосы!..
- Ты какого хрена творишь?! Ану поставь меня на место, сейчас же!!! - Развопился Асаши, пытаясь выпрямиться на плече шведа и зацепиться руками хоть за что-нибудь, в жалкой попытке удержаться на месте. Но... Хрен там плавал. Его без зазрения совести выставили за дверь, поставив босыми ногами на ледяной каменный блок, и хлопнули дверью прямо перед носом. К такому раскладу Рыбка был не готов. От слова совсем. Шок и ступор окинули его хрупкую фигурку всей своей тяжестью, заставляя ссутулиться, зябко переступить с ноги на ногу и обнять себя за плечи. Большие голубые глаза с ужасом и страхом перед будущим смотрели на молчаливую дверь перед самым носиком, а в легких стремительно заканчивался воздух. Из-за действий шведа, Асаши сбился со счету, сколько раз он разучивался дышать. Сначала секс-марафон утром, теперь это... Ах да, еще горячая ночка и звонкий нокаут. Рыбка прямо-таки чувствовал, как паническая атака подступает к горлу, пальцы судорожно сжались, и паренек стал пытаться дышать нормально, но тут же давился втягиваемым воздухом, из-за чего тот циркулировал только во рту и глотке, так и не достигая легких.
"И куда мне теперь? В таком виде, наверняка, найдется много желающих. В бордель очень быстро заберут. Зато... Нехеления уж там-то точно никогда меня не найдет." - Губы искривила не веселая усмешка, крылья носа судорожно трепыхались, а в глазах защипало.
- Эй ты! Спаситель хренов! Ты не можешь со мной так поступить! Ты спиздил мои вещи, как минимум! - Без особого энтузиазма воскликнул голубоглазый, обращаясь к закрытой двери. Реальность ускользала у него из рук, нокаутируя его своей суровостью, и особо нежные натуры с тонкой душевной организацией не могли стерпеть столько фокусов за каких-то жалких три дня. Сначала его убили со всей жестокостью, потом воскресили, потом вытрахали всю душу, удобненько устроившись в самом центре сердечка, а потом вот так выставили за дверь, словно "поматросил и бросил". Глупо было рассчитывать, что Асаши останется в своем уме. Очень-очень глупо.
По губам скользнула совершенно идиотская, невменяемая улыбка, парень звонко рассмеялся, перепугав своим видом старушку, что снайперски выглядывала из-за небольшой щели, привлеченная шумом. Его выставили за дверь, но когда ему мешали какие-то человеческие штучки, баррикады? Ха, да никогда. Сначала он подумал, что просто телепортируется в квартиру, но это было бы слишком просто. Да и потом, он не знал наверняка, может его так вычислить Королева, или нет. Поэтому, развернувшись на пятках, Фиш резко дернул приоткрытую дверь, из-за чего старушенция с характерным кудахтаньем отвалилась назад, вошел в чужую квартиру, шальным взглядом изучая обстановку. Его перекрыло, поэтому парень не слышал, что ему говорила возмущенная старая перечница. Кажется, грозилась вызвать ментов, если он сейчас же не свалит. О, Рыбка не собирался здесь задерживаться дольше, чем ему понадобиться, чтобы определить, где в этом захолустье балкон. Последний обнаружился достаточно быстро, Асаши с кошачьей грацией скользнул на него, запрыгнул на перила, совершенно индифферентно отмечая высоту своего полета, если он сделает неосторожное движение и ёбнется вниз. Какая разница сколько лететь, когда твой крышак уже давно сдвинулся, а чувство самосохранения и вообще какой-либо здравый смысл махнули тебе ручкой?
На улице, тем временем, было уже очень темно, а погода радовала сильным ветром и ливнем. Перила были мокрые и скользкие, и действительно - чудо - что Асаши не свалился, подскользнувшись. Зато вымок до нитки, за каких-то три минуты. Спустив ноги на соседний балкон, который, по его подсчету, принадлежал рыжей заднице, Фиш размял шею, коротким наклоном головы сначала к одному плечу, потом к другому. На губах блуждала шизофреничная улыбка, а в душе царил самый настоящий хаос. По логике, Асаши всего-то надо было немного поплакать, поваляться в ногах, и разжалобить Рыжего Засранца, но перекосившиеся от стресса мозги решили иначе.
Шлепая босыми ногами по каменному полу, чувствуя, как футболка неприятно липнет к телу, а с волос стекает вода, образуя под его ногами небольшие лужицы, Рыбка аккуратно толкнул дверь балкона и, вот это поворот! Она оказалась открыта. Даже взламывать не придется. Прекрасно. Тихо напевая какой-то веселый мотивчик себе под нос, Асаши шагнул в квартиру, совершенно не скрывая своего появления.
- Ты спиздил мои вещи. А еще меня обзываешь шлюхой и вором. - Со смехом проговорил Рыбка, осматривая пустую комнату. Лукаса в ней не было, но Асаши не собирался устраивать ему сюрприз. - Ты сам не далеко ушел, малыш... Сначала вытрахал из меня всю душу (без претензий, это было супер-сладко и очень горячо!), а потом выкинул на помойку. Какоооой героооой. Иии.. представь себеее, у меня нет родственников. Мамочки, папочки, братишек. И никогда не было, чтобы ты знааал... - Веселыми интонациями, Фиш с удовольствием играл с гласными, растягивая их, то повышая голос, то понижая. О, а вот и Поцелованный Солнцем. Чего стоишь и смотришь, как баран на новые ворота?
- Приве-е-е-ет? Соскучился по мне, котёнок? - Шальная улыбка скользнула по губам, а руки вытянулись вперед, чтобы мягко коснуться плеч парня, тем самым парализуя их токсичным ядом, что концентрировался уже давно на его изящных, тонких пальчиках. Хорошо, что Хаос не лишила его способностей. Совсем немощным не было смысла перерождаться. - Чтобы ты свои сильные ручки при себе держал, ковбой... - Скользнув к мужчине совсем близко, Фиш впился хищным взглядом в сжатые в тонкую полосу губы, и мягко провел по ним язычком, после невесомо целуя. - Прости, я не могу свалить от тебя, гордо задрав подбородок. Просто потому, что мне не куда идти. А еще, потому что меня убьют сразу же, как только найдут. Наверное, это случиться совсем скоро, так что тебе не долго придется страдать в моей компании. - Рыбка сделал шаг назад, не сводя пристального взгляда сумасшедших глаз с Берга, перекинул мокрые волосы на одно плечо, скрутил их жгутом и отжал прямо на пол. С него и так натекло, так какая разница? - А за твое гостеприимство, так уж и быть, не буду отходить от данной тобой ранее характеристики... Я буду согревать твою постель. К чему лукавить, ведь секс с тобой действительно очень хорош. У меня давно не попадалось таких страстных, грубых, жестоких и неимоверно сладких клиентов. - Плотоядный взгляд скользнул по замершей фигуре мужчины, раздевая его глазами. Мысленно, Асаши чего уже только не сделал с ним, и сейчас переходил к самому интересному. Картинки в голове были настолько яркими и сочными, воображение никогда не обижало своего хозяина, что удержаться и не облизать губы - было нереально. Лукас был красив. У него была очень необычная, не стандартная для японца внешность. Огненные волосы, хищные глаза, которые только подкупают своим теплым, янтарным оттенком, обманывая таких простачков, как Асаши, вводя в заблуждение своим уютом, а после поливая ледяным презрением. Крепкое, подтянутое, рельефное телосложение, и чего уж там. Берг прекрасно знал, как им управлять, чтобы довести до сладострастного бреда любую свою жертву. А этот характер! Сказка! Многогранность, яростно заостренная вспыльчивостью и абсолютной несдержанностью. Играть на нервах Асаши очень любил, а когда в поле зрения появлялся подобный фрукт - Фиш превращался в наркомана, которому требовалась новая доза и как можно чаще.
А когда характер смешивается с внешностью, получается гребанное бинго по всем пунктам, и вот Рыбка уже сам не свой, его разрывает адское желание поскорее завалить этого красавчика в постель, и тренировать на нем свой острый язычок до тех пор, пока у рта оппонента не образуется пенная слюна бешенства. Ну как тут устоять? Какой нормальный человек будет в состоянии противостоять сразу двум, концентрированным своим слабостям? Рыбка не знал, и не собирался узнавать, со всей своей страстью окунаясь в этот омут безумства, абсолютно не заботясь о том, что будет завтра. Хватит. Он уже планировал свое будущее раньше, а в итоге его внезапно прошили полупрозрачным сгустком темной энергии, лишая шанса на последний вдох.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Страх колыхнулся на дне глаз шведа и не ускользнул от блестящих глаз Рыбки, который сейчас находился на грани самой крупной истерики и замечал все, что не замечал в обычном своем инфантильно-придурковатом состоянии. К которой сам себя же и подтолкнул. Если подумать, то швед действовал как самый обычный житель, и реагировал так же. Откуда ему знать про темных королев, высовывающихся из зеркал с жаждой мести? А о девчонках, которые вопят нечто пафосное и меняют одежду в воздухе, сопутствуя это маленькое шоу всеми возможными свистелками, перделками, стразами, блестками и заводной музычкой, он и подавно знать не мог. Хотя, с его этой работкой в МБР, кодовым именем и огромным тесаком наперевес - все может случиться, и очень даже скоро.
Поэтому не удивительно, что Лукас до последнего верил в то, что Асаши самый настоящий дятел-вор, или шлюха-вор, кому как удобнее. Он ведь не мог просто так взять и понять с потолка, что Фиш спрятал все зеркальные поверхности, чтобы избежать горячей встречи с бывшим начальством. И, как раз-таки, его можно было понять, в самом деле. Но не Рыбке, и точно не сейчас. Потому что сейчас для Асаши были все врагами номер один. Весь гребанный мир.
- Остынь? О, зайка, я прохладен, как никогда! И был холоднее любого мертвеца буквально пару дней назад! Так что не в кассу! - Горячо воскликнул Фиш, дергая рукой из-за чего чуть не выдрал себе же клок волос. Его уже не успокоить, крыша сдвинулась и с каждой секундой набирала обороты. - Остынь...Ха, вот ты забавный! Что случилось? Ручки онемели? Это бывает, это пройдет, ты не переживай, наверно, просто нерв передавил себе случайно. Такое бывает, когда долго лежишь в одной позе. Нет? Не напоминает? Как жаль. - Фиш прыгал с мысли на мысль, и не замедлив, озвучивал их вслух, из-за чего у шведа, наверняка, еще бОльшая каша получится в башке. Однако, сами виноваты.
- Кто я? Хм, хороший вопрос. Я и сам не знаю, кто я. Сирота? Ааааа, стой-стой-стой! Ты же сам недавно на меня ярлык повесил! Да не один, а целых, блять, два! Я - шлюха и вор! - Глаза полыхнули яростью, Рыбка оскалился, совершенно не по доброму, и это даже не было милым. Черты лица хишно заострились, верхняя губа нервно дернулась, открывая миру белый, человеческий клык, глаза сощурены, мало что милого в этой картинке.
- Твои руки - божественны! - Тут же сменив выражение лица с озлобленного на очарованно-влюбленное, Фиш томно взмахнул слипшимися от дождя ресницами. - При всем желании, я бы ничего не смог с ними сделать, потому что я так мало знаю о них, и так мало испытал! Было бы настоящим кощунством отрубать их, или... я не знаю... вырвать ногти? Я видел как-то такую жуть в одном фильме. Твои руки очень сильные, они рельефные... - Небольшой шаг вперед, и тонкие пальчики вновь скользят от запястий мужчины вверх, к локтям, любовно очерчивая каждую мышцу, снова вверх, к плечам, от плеч к ключицам и подбородку. - Очень красивые... Ты умеешь доводить ими до сумасшествия. И убивать. Неплохо орудуешь той гигантской штукой... - Витиеватый жест рукой в воздухе, призванный с целью помочь облачить его мысли в слова. - Нет, не той, что у тебя в штанах, а с той, что ты бегал по замку, помнишь? Не думай, что я забыл. Работа в МБР, очевидно, очень хлопотная... - Игривый и совершенно безумный взгляд испод ресниц, мгновение, и Фиш разворачивается к шведу спиной, одним рваным, дерганным движением снимая с себя мокрую футболку. - На улице такой ливень, просто ужас! Я переоденусь, не возражаешь? - Быстро изъяв из своей сумки трусы и футболку, Рыбка быстро оделся, не переставая, при этом, болтать всякую хрень.
- На диван? Я думал, ты позовешь меня в кровать. Или что-то случилось? Ты уже наигрался? Ах, мужчины, ветреные кобели... - Притворно вздохнув, Рыбка послушно уселся на диван, осматривая помещение и не видя в нем ничего, за что можно было бы уцепиться, почувствовать себя на своем месте. Ничего. Абсолютно ничего. Даже Лукас казался теперь чужим, каким-то злым, колючим... Он не был таким... Холодным, что ли? В первую их встречу. И  даже во вторую. И Рыбке было до ужаса неуютно здесь, в этой квартире, и в этой компании. А все из-за тараканов в бестолковой головушке.
Внизу живота что-то неприятно сжалось, поднимаясь в район солнечного сплетения, с силой сдавило, выдавливая из паренька жалобный вздох. В глазах снова защипало, как и в носу, губы дернулись и крепко сжались, а точеные бровки сошлись на переносице. Нет, сейчас не время реветь. Уже поздно, реветь надо было стоя под дверью, и умолять шведа впустить обратно.
- Я так тронут твоим участием и неравнодушием к моей судьбе! Это так... Вау, одним словом! Хотя пять минут назад тебе плевать на все было и ты вышвырнул меня за порог. Но это же мелочи, правда? На мелочи не обижаются и янетакой, чтоб ты знал. - Кривая улыбка изгибает нервно дергающиеся от подступающих рыданий губы, глаза пытаются улыбаться, но выходит откровенно плохо. Нужно что-то делать, чем-то себя занять. Фиш подскочил с места и прошелся по комнате. Через секунду он вернулся к своей сумке и начал ее потрошить в поисках того, что можно напялить на ноги. - Меня хочет убить одна очень страшная королева! Она живет в зеркале и все-все видит! Она очень сильная, и благодаря ей у меня эйсоптрофобия. Боязнь зеркал и любых других отражающих поверхностей, чтоб ты знал. А вообще, я просто задолжал одной телуне кое-что, она уже однажды отправила меня на тот свет, но меня вытащили. Было...весело. - Истерический смешок, а худые ноги уже ловко спрятались в джинсах-дудках. Мокрые волосы неприятно липли к спине и лицу, и рассердившись, Асаши быстро собрал их в растрепанный пучок на макушке, закрепив обнаруженной в шмотках резинкой.
- Так что, ты мне не поможешь. Ты совершенно бесполеееезееен! - Весело пропел голубоглазка, отыскивая на полу парик, который приобрел сегодня в супермаркете. Тот обнаружился возле шкафа, ручки которого были победоносно замотаны изолентой. - Наверно, я поступил как мудак, но мне не жаль. Я вообще мало о чем жалею, после того раза. - Под "тем" разом, Фишик подразумевал свою недавнюю смерть. Напялив парик, Рыбка инстинктивно осмотрелся в поисках зеркала, но вспомнив, полез в сумку за телефоном. Фронтальная камера в этом случае - прямо палочка-выручалочка. Парик сидит не так, как в магазине, но тоже сойдет. - Хотя нет, об одном я все же сильно жалею. Ты правда очень круто трахаешься. Это комплимент. - На всякий случай уточнил Асаши, замечая, что Берг уже почти может двигать руками и они его почти слушаются. Если он собирается сваливать, то тогда надо делать это очень быстро. Но как тут сделаешь это, когда перед тобой раскуроченная сумка с собственными вещами, в душе - раздрай, ты отрезан от единственных, дорогих сердцу людей (по собственной глупости, не иначе), а идти тебе разве что в бордель. Фишик замер, словно словил оцепенение, его безжизненные глазки уставились в одну точку, острые зубки продолжали кусать подрагивающие губы, он сидел в ворохе собственной одежды прямо на полу, прижав ступни к бедрам и выглядел каким-то потерянным. Словно он выпал из этого мира на несколько секунд. А потом плотина рухнула к чертям.
Крупные, соленые слезы закапали из глаз, кончик вздернутого носа покраснел, верхняя губа мельче задрожала, а дыхание ускорилось, стало рваным и не глубоким.
- Ты мне ничего не должен. Мне вообще никто, блять, ничего не должен. Один я всем, какого-то хера, умудряюсь что-то торчать... - Размазывая слезы кулачками, Рыбка ссутулился, и казалось, совершенно забыл о присутствии мужчины в комнате. - Зачем она меня вернула? Для чего? Для какой цели? Я беспомощен, бесполезен, у меня никого и ничего нет, ни блядских связей, ни даже этого дурацкого меча... Ни мозгов... - Судорожные всхлипы наполнили комнату, а перед глазами все расплылось, и сколько ты глазки не три - все равно ничего не видать. - Гребанный мир! - Словив концентрированную злость в душе, Асаши с остервенением швырнул какую-то статуэтку, обнаруженную среди собственного хлама, в стену, и та со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Совсем как стеклянные пародии Нехелении, когда Хаос проткнула их своими энергетическими путами. Это сравнение, пришедшее ему в голову, заставило сжаться, обхватить себя за плечи руками и отползти от стены в противоположную сторону, вписываясь спиной в... чьи-то ноги? О, точно. Это же квартира не его, и хозяин сейчас дома. Испуганный взгляд снизу вверх, после в них мелькает понимание, но не надолго. - Не бери на себя роль доброго самаритянина, если не потянешь ее, красавчик. - Фиш попытался улыбнуться, но вышло откровенно хреново. - Я приду в себя и свалю, не пер..ж..ай.. - Последнее слово утонуло во всхлипах и проглатываемых рыданий. Он уже не мог успокоиться, его накрыло, и слезы, найдя выход, сами текли из глаз, не планируя останавливаться. Из-за соленой влаги его очаровательные глазки распухли, как и верхняя губа и кончик носа покраснели и слегка припухли. Фиш выглядел бы симпатично, если бы не размазывал слезы по личику, постоянно раздражая нежную кожу. "С чего ты вообще взял, что после страстного и сладкого секса он захочет тебя приютить у себя? Ха-ха, наивный идиот." - Не упустил возможности встрять голос разума, который сейчас был вот вообще не в тему. Рыбка был разбит, потерян и совершенно не знал, как жить дальше. Вернее, он бы с радостью выбрался из того дерьма, в которое его внезапно затянуло, но понимал, что это невозможно. И ему было чертовски страшно, так как он понимал, что в мегаполисе, таком как Токио, будет очень сложно избегать зеркальных поверхностей. А значит - его скоро найдут. И тогда совершенно точно убьют.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Атака Лукаса на его футболку, и на Фишика в целом, была неожиданной. Паренек повис в его стальной хватке, испуганно пяля на мужчину глаза, пытаясь сообразить "а что не так", давился застрявшими в горле рыданиями, всхлипами, и отчаянно пытался сообразить, что ему с таким жаром говорят. И эй! Куда это его тащат?! Спальня?! Поздно пить боржоми! Или этого извращенца возбуждает зареванное в истерике личико? Вот если бы Асаши знал это раньше...
Фишик был не согласен с таким раскладом, и вообще, он планировал свалить из этой квартиры, раз ему тут не рады, поэтому всячески мешал мужчине осуществить задуманное: дотащить его до кровати. Однако, что может слабая, истерящая таракашка в стальной хватке льва? Вот именно - ничего, только пищать, ныть, и реветь пуще прежнего. Встреча спины с жестким матрасом прошла успешно, и спустя каких-то пару секунд, Рыбка почувствовал на себе тяжесть чужого тела: швед не применул подмять расстроенного мальчика под себя и... гаркнуть в лицо "заткнись!" Очень успокаивающе, надо сказать, и на какое-то мгновение, Асаши в самом деле замер, дернувшись под нависшим телом в испуге, и стал с еще бОльшим ужасом пялить покрасневшие, мокрые глаза на Берга. Но секундное замешательство кролика перед хищником прошло, и Фиш захныкал еще громче, пряча глаза в мокрых кулачках, попутно пытаясь пробраться коленками под нависшего над ним парня и отпихнуть от себя. Однако, эта миссия была слишком сложной для его ослабленного истерикой тела, зато паренек прекрасно слышал, что прокричал ему швед.
- Пот..м..что.. - Промямлил Рыбка, сквозь судорожные, частые вздохи и всхлипывания. - Как, каааак ты себе это представляешь? - Его злости даже хватило на то, чтобы выдавить целое предложение, однако больше ничего более плавного сказать он не мог. "Привет, Лукас, я у тебя поживу, а то за мной тут бабка в зеркале гоняется, защитишь меня своей мега-штукой, под названием меч?" Даже в мыслях это звучало смешно. Рыбка бы с удовольствием насладился раздраженным, яростным пламенем в глазах шведа, и с удовольствием сделал бы что-нибудь еще, чтобы раздраконить сильнее, но он продолжал с удовольствием садиста размазывать соленую влагу по лицу. И.. Что это? Швед решил активно ему в этом помочь?
Мягкие, едва ощутимые поцелуи касались губ, лица, всего, до чего могли дотянуться, и не надо было иметь супер-способности, чтобы понять их цель. Похоже, это был единственно доступный способ для мужчины успокоить истеричных особ. А судя по неординарности данного способа, он вообще крайне редко сталкивался с истериками такого мощного масштаба. И, эй?! Кто Асаши такой, чтобы отказываться от такого приятного способа? Всяко лучше любых других разговоров на тему "ну-ну", или "тише, все образуется", или "не выдумывай чепухи, бабайка в зеркалах живет только в сказке".
Конечно, паренек побрыкался для виду, показывая, что оннетакой, и вообще, не это ему сейчас надо, но его потуги выглядели настолько неубедительно, что он бросил свое занятие, расслабился и стал получать удовольствие. Мокрые кулачки, что до этого упирались в грудь мужчины, в попытке оттолкнуть, расправили пальчики и скользнули по шее вверх, зарываясь в огненные пряди волос, в слабой попытке притянуть к себе поближе, но не закончив своего намерения, распутались и вцепились в плечи мужчины. Восстановив более-менее дыхание, Асаши тут же принялся поспешно отвечать на ласку со стороны Берга, потянулся к ней, словно цветочек из шкафа к лучам солнца. Это было весьма кстати.
- Прекрасный способ избавиться от истерики. - Пробормотал паренек, приподнимая подбородок и оголяя шею, не только приглашая к активным действиям, но и демонстрируя недавние синяки-укусы, которыми наградил его Лукас не так давно. - Правда, мало-эффективный. - Наврал Рыбка, но только с одной единственной целью! Развести мужчину на более активные действия.
Так, где касался губами швед, разгорался маленький костер, Голубоглазку пробрала крупная дрожь, и измученное истерикой тело задрожало под горячим телом мужчины. Если бы он знал, что у мужчины такой способ успокаивать, то начал бы свою истерику намнооого раньше!
Ему было мало, словно и не было утреннего секс-марафона, после которого Фиш проснулся только в обед. Для него легковоспламеняющийся швед был как наркотик, и удивительная смена от грубого, ненасытного, и жесткого хищника, до чуткого, внимательного и очень, оооочень нежного любовника была восхитительной. Рыбка с удовольствием познавал эту его сторону, вновь превращаясь в жадного до ласки, капризного ребенка, который хнычет, тянет к себе, мешает и делает все, чтобы только получить как можно больше.
Рыбка с ума сходил от этой колоссальной нежности, что сквозь поцелуи выливалась на него с губ мужчины, и он был готов на все, совершенно на все, только пожалуйстанеостанавливайся. Очень быстро паренек затих, и сосредоточил все свое внимание не на растерзанных мыслях, раскуроченной душе, а на целебных прикосновениях шведа, цепляясь за них мыслями, а руками и ногами за Лукаса, как утопающий за спасательный круг.
- Не останавливайся, только не останавливайся, пожалуйста... - Тихо и как-то жалобно шептал мальчишка, откликаясь всем телом и со всей страстью на каждое мимолетное движение. Он отчаянно стремился отвлечься от всего, и такой способ отвлечения ему очень-очень нравился. Да и любой бы на его месте, застряв мыслями и всем своим существом в беспробудной темнице отчаяния, с радостью зацепился бы хоть за что-то, что способно выдернуть его из этого дерьма. И Фиш зацепился. Отчаянно отдаваясь всем своим существом, словно эта ласка может быть последней в его жизни.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Асаши был влюблен. И это чувство концентрированной влюбленности в нем разрасталось в растерзанной душе, заполняя собой каждую трещинку, каждый уголок, наполняя тело жаром, сладкой истомой и болезненным нетерпением. Рыбка готов был признаваться в любви всему, что видел перед собой, когда мог открыть затуманенные страстью глаза и попытаться увидеть хоть что-нибудь. Но видел голубоглазый только то, что принадлежало вспыльчивому шведу. Его огненные пряди волос, сильные, рельефные руки, горячие губы, медовые глаза... О, его глазам он вообще был готов петь серенады! И Асаши со всей страстью утопающего, который цепляется за жизнь - цеплялся за мужчину, впитывая его в себя, растворяясь в нем, позволяя ему проникнуть в каждую клеточку своей кожи, свести с ума и вычеркнуть из его сознания все страхи, все потрясения. И вся та нерастраченная нежность, ласка, любовь, что скопилась в его большом, эмоциональном сердечке с того времени, как он появился в этом мире месяц назад, все то, что Асаши с таким трепетом хранил в себе и боялся, что потерял навсегда после очередной своей смерти - огненным, огромным цветком распустилось в душе, сжигая все негативные эмоции, твердо поставив Лукаса в самый свой центр. Огромные, бархатные лепестки распускаясь, быстро заполнили собой тело мальчика, отключая сознание, здравомыслие и все то, что обычно мешает ему отдавать себя всего без остатка. Сейчас Асаши был полон детской наивности, доверчивости, им руководили одни инстинкты, что в генах заложены не только в его человеческом, но и зверином обличье. Он зациклился на мужчине, который так умело доводил его до исступления своими руками, и со всей своей нерастраченной страстью, жаждой любви отдавался, позволяя брать, и забирал сам, с ревностной жадностью впитывая в себя как можно больше. Он цеплялся за шведа как за спасательный круг, на чувственном уровне считывая все его желания и с радостью отдаваясь им, совершенно безвозмездно выполняя их, и совершенно не думая о себе. Он знал, что если Бергу будет хорошо, то ему будет в три раза лучше.
Горячие губы любовно сжали напряженную бусину соска, заставляя Рыбку выгнуться навстречу, жалобно заскулить, кусая губы, и зарыться пальцами в огненные, жесткие пряди волос, чтобы потянуть за них то вниз, в нестерпимом желании получить больше, то вверх, умирая в желании вновь ощутить своими губами чужие губы. Швед творил что-то невероятное, из-за чего Асаши чувствовал себя тонким листом бумаги, что так легко поддается пламени страсти и сгорает в нем дотла. Голубоглазка широко распахнул глаза, стоило ему почувствовать грубый рывок за джинсы вниз, и с силой вцепился в подушку над головой в жалкой попытке удержаться в этом мире чуть дольше, чем позволял ему швед своими действиями. Он хрипло застонал, понимая, что еще немного, и его голосовые связки пошлют его в пеш-эротическое, а ему так сильно хотелось кричать, стонать и умолять, только бы Лукас знал, и знал наверняка, что делает с ним одним своим касанием. Фишик свел  дрожащие коленки, в слабой попытке закрыться, чтобы притормозить шведа, но у того были свои планы на его теплую тушку. Коленки слабо сжали широкий разворот плеч мужчины, тонкие бровки жалобно сошлись на переносице, а голубые глаза молчаливо впились в рыжую макушку в попытке остановить его одним взглядом. Но куда уж там.
Горячее, влажное дыхание на чувствительной коже уже лишило Рыбку каких либо стремлений к сопротивлению, выбивая из легких жалкий скулеж, который пытались остановить в кровь искусанные, опухшие губы. Это было слишком. Слишком сильно, слишком сладко, слишком головокружительно, слишком горячо, и если швед сейчас же не остановится, то Асаши сгорит не только на чувственном уровне, но и воспламениться на физическом, если судить по тому, с каким увлечением его упругий зад трется о простынь.
- Лукас... Пожалуйста... Я не могу... - вышло как-то очень хрипло, тихо и жалко. Судорожное дыхание мешало связно говорить, Фиш постоянно давился воздухом, с отчаянием желая протолкнуть как можно больше кислорода в полыхающие легкие. Дрожащие пальчики разжали ткань наволочки, рваными движениями опустились вниз, вплетаясь в излюбленные, жесткие пряди волос, слабо дергая за них. Рыбка захныкал, не в состоянии выдерживать больше эту сладкую пытку, потянул мужчину на себя, жадно вылавливая своими губами его губы, в то время как дрожащие пальцы обрели в себе уверенности и с остервенением впились в ремень брюк, в которых по прежнему, какого-то хрена, был швед. По полу звонко поскакала оторванная пуговица, зато жадные до прикосновений ладони с удовольствием касались обнаженной кожи, которую больше ничего не скрывало. По крайней мере - на бедрах. С рубашкой следует разобраться прямо сейчас, и одним дерганным, рваным движением, Фиш дергает за ее полы, от чего в комнате вновь раздается веселый перескок отлетевших пуговиц. К черту это все, о каких вообще пуговицах может идти речь, когда от тесного контакта с чужой кожей напрямую зависит не только твоя жизнь, но и твое здоровое восприятие мира при ее (жизни) сохранении.
Терпение стремительно заканчивалось, еще мгновение мокрого, развязного поцелуя и вот, Рыбка начинает стучать в нетерпении кулачками по плечам, хныкать в чужие губы и с силой обнимать коленями горячее, крепкое тело.
- Пожалуйста, Лукас, пожалуйста... Я хочу... - "...почувствовать себя живым" утонуло в жадном, кусучем поцелуе. Удивительно, как быстро из концентрированной нежности и неспешности, Асаши превратился в нетерпеливого, заведенного до предела подростка.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]

Острое наслаждение сливается с жаждой большего в тесном танце, заполняя собой все существо Рыбки, выталкивая из его податливого тела какие-либо капризы, протесты и несогласие. Лукас умел подчинять. Не уговаривать, не упрашивать, а именно подчинять, причем делая это только в своей уникальной манере, когда действительно хочется подчиняться и довольствоваться своим положением. Более того, хотеть быть его подчиненным. И Асаши все утраивало. Он был доволен своим положением и тем, что оно ему приносило, пропитывая каждую клеточку его изнеженного лаской тела сводящим с ума, концентрированным наслаждением. Берг в одно мгновение превратился в жидкий наркотик, который просочился в разгоряченную истерикой кровь, запульсировал по венам, добрался до сердца, отравляя его и подсаживая на себя, впитался в мозг. Асаши не представлял себе дальнейшей жизни без этого рыжего засранца. Более того, он не хотел иметь хотя бы малейшее представление о ней. Именно в такие минуты рождается сталкер. Когда весь твой мир, не только физический, но и духовный, моральный, сужается до одного-единственного человечка. Не спросив на то разрешения хозяина. Да и смысл было спрашивать? Асаши бы из принципа, вредности и собственной глупости наверняка бы отказался. И скорее всего, как только его мозги встанут на место, первое, что он сделает - это испугается и убежит. Потому что он знает, как это бывает на самом деле. Он знает, как больно это может быть. Повторения своей мелодрамы с Мамору - это последнее, что он может желать в своей новой жизни. Серьезно, только не это.
А пока - его разум окутан сладкой патокой удовольствия, горячим нетерпением и страстным желанием испить до дна этот горячий источник, получить все в свое безраздельное пользование, и Лукас активно ему в этом помогал. Мужчина терзал его снова, от ласки и нежности не осталось и следа, на сцену вновь вышел горячий, нетерпеливый зверь, и о чем вообще можно говорить? Рыбка был всем своим существом только "за"! Властная рука, что пригвоздила его голову к простыне вынуждала расслабиться и получать удовольствие, чем паренек и занялся. Худые пальцы с остервенением сжимали простынь в кулачки, от чего та шла трещинами, с мелодичным хрустом расходясь по швам, острые коленки не выдерживали натиска горячего тела мужчины, поэтому скользили по простыне, разъезжаясь, из-за чего Фишика фактически вбивали в матрас, если бы Лукас не поддерживал его горячей ладонью под низ живота. Было больно, потому что его не идеальное, человеческие тело не привыкло к таким жёстким марафонам. Рыбка даже не успел поваляться в ванной, чтобы хоть немного прийти в себя. Но эта боль была желанной, она отрезвляла, она заставляла чувствовать себя живым, реально существующим. И от этой боли Рыбка чувствовал себя самым сумасшедше-счастливым на всей планете. С его губ срывались жаркие, страстные, полные благодарности стоны и крики, его тело с остервенением и жадностью двигалось на встречу, только бы не останавливаться, только бы продолжать чувствовать себя, свое тело. Только бы жить. Так хорошо ему еще никогда не было, и он рад, что наконец-то смог познать это концентрированное счастье. Слезы потерянности, жалости к себе, разочарования во всем сменились слезами концентрированного счастья и удовольствия, и Асаши не стеснялся демонстрировать их.
Было глупо рассчитывать на то, что его хватит надолго, все же не идеальное человеческое тело - и этим все объясняется. Оргазм накрыл его совершенно внезапно, скручивая внутренности в болезненную спираль. Фишик захныкал, застучал кулачками по простыне, сильнее прогибаясь в спине и как можно ближе приникая к нависшему над ним мужчине. Он хотел чувствовать его всем своим существом, каждой своей клеточкой, но стальная хватка в лазурных, потемневших от влаги и недавней химии, с помощью которой Фиш хотел изменить цвет, волосах мешала приподняться. Сладкие стоны и всхлипы срываются с губ вместе с учащенным, жадным дыханием, все тело ноет, каждую клеточку пронзает удовольствие, но ему так хорошо, что нет совершенно никакого желания останавливаться или отстраняться. Поведя плечами, Асаши приподнялся на дрожащих руках, чувствуя, что ему позволяют эту малость. По искусанным губам скользит томная, сытая улыбка, выпирающие лопатки соприкасаются с горячей грудью, худые руки лианами оплетают крепкую шею мужчины привлекая ближе к себе. Затылок удобно устраивается на рельефном плече, искусанная, тонкая шея приглашающе открывается, словно мало ей было до этого, упругие ягодицы с красными отметинами чужих пальцев продолжают медленно и удовлетворенно двигаться, периодически сжимая в себе, от чего Фишик довольно морщит носик и кривит губы в сытой улыбке. Дыхание восстанавливается, становится более глубоким, а тонкие пальцы с удовольствием зарываются в огненные, жесткие пряди, сжимая их у корней в кулачки. Горячие ладони с грубыми из-за постоянного общения с оружием, пальцами любовно и жадно скользят по выгнувшемуся, прильнувшему телу, оглаживая каждый сантиметр изнеженной кожи. Это было очень сильно и очень сладко. И прежде чем навсегда уйти из этой квартиры, Рыбка сотню раз убедится, что ничего сделать уже нельзя. А пока... Он готов на новые подвиги, на терпение, на опасные игры с вспыльчивым характером, на сладкие, головокружительные ночи, на сомнительное, но по максимуму честное удовлетворение любопытства и на все то, что готов будет преподнести ему швед в одном комплекте со своими сильными, рельефными руками, от которых Рыбка сходил с ума, и карамельными, глубокими глазами, которым Асаши готов петь серенады с утра и до самой ночи. Особенно ночи. И особенно страстно.
[AVA]http://s5.uploads.ru/soXg2.jpg[/AVA]