Каори по-кошачьи потянулась, выпрямляя спину, и зевнула. Токийский университет жил и процветал, исследовательская база расширялась, но никто так и не достиг настоящих вершин слияния кибернетики и органики. Возвращение в науку ассистентки сумасшедшего профессора-затворника было воспринято без должного энтузиазма, с стойким молчаливым позволением на дальнейшую деятельность. Пришлось возвращаться к началу Эвереста больших открытий, искать пристанища в альма-матер всех гениев Японии, исследовательском центре Токийского университета. С ее великолепным аттестатом, опытом и знаниями она могла бы пойти в любую частную лабораторию, но нет! Каори намеревалась посвятить себя продвижению великой идеи совершенствования человеческого организма, да и еще чтобы не доставали всякие. Вот поэтому она и занималась этим... Шерстяной кусок животного мира, перебирая короткими лапками, семенил в ярком пластиковом колесе, излучая уверенность и стабильность. Женщина печально перевела глаза с хомяка на часы.
"Так и запишем, - мысленно отметила она, - что вот во столько-то минут наш великолепный Людовик вознамерился позаниматься спортом. Почему Людовик? Правильно. Потому что, чтоб его разтаурасило, четырнадцатый. О, вы только посмотрите на время! Уже чуть ли не месяц прошел, а до Его Фараонского Повелителя никак не докричаться. Ничего. Для всего требуется время... Кстати, если после Четырнадцатого счет дойдет до Девяностого хомяка, обязательно буду величать его ласково Фараоном и подкармливать кристаллами"
Женщина маялась от скуки. Конечно, ей удалось повлиять на ход исследований в этой области, но не очень сильно. Внезапного прорыва как раз хватило на то, чтобы перейти к опытам над животными. Естественно, ученым прямо таки не терпелось вживить хомякам красные кибернетические глаза с оптическим прицелом, механические руки и прочее, но технология не так и проста. Каори еще помнила некоторые секреты, но выдавать совершенно все и сразу не собиралась. Скучно, но спокойно. Её устраивало сидеть в далекой полуподвальной лаборатории, покачиваясь на стуле в полном одиночестве, не считая хомяков и крыс, записывая за ними распорядок дня. Потом их организмы изменятся, и нужно будет отследить эти перемены в стандартном поведении. Вполне приемлемое занятие. Постукивай себе каблучками по пыльной кафельной плитке с налетом тоски и второй мировой, ходи с журналом наблюдений между клеток. Красота. Тем более что "позвонить" Фараону 90 никак не получалось, абонент всё еще находился в шоке после встречи с полосатым морским спецназом в юбочках. Хорошо хоть ему хватило сил на то, чтобы вернуть в этот мир свою жрицу. Да, она сможет построить заново... Каори задумалась.
- Купель общения? - Щелкнув ручкой, задумчиво произнесла она, подбирая название не менее пафосное, чем в журналах комиксов. - Озеро Тау. Фонтан стационарной связи. Источник... приказов.
Женщина положила ногу на ногу, подперла задумчиво подбородок ладошкой. Людовик сбился с бега и наматывал круги, вцепившись в колесо. Яростный слоновий топот в коридоре торопливо приблизился к исследовательской лаборатории, дверь резко отворилась.
- Кто здесь?! - Безумно вращая глазами заорал как смерть бледный, студент-практикант.
Каори медленно повернула голову в сторону двери.
- Ч-ч-что происходит? - Наконец, найдя ее глазами, растрепанный практикант повис на дверной ручке и жадно уставился на женщину. - Кто-о-о кричал?
Каори нехотя поежилась. Что, снова перешли к опытам над людьми в отделе психотропных? Что там на этот раз испытывали? Клейкую ленту счастья? Чтобы офисные работники расслаблялись прямо в своих унылых кабинках?
- Никто... - Приглушенный вскрик прокатился по коридору, прервав Каори на полуслове, ему вторил практикант, уже более громко.
- Во-о-от! - Победно вскидывая палец заявил он, вваливаясь в лабораторию и вцепившись в крышку стола. - Та-а-ам...
- Ах, это. - Отмахнулась Каори лениво. - Так робототехника, что тут скажешь. Испытывают имитации человеческого голоса.
- Правда? - Нависая над столом с надеждой спросил практикант.
"Нет, - язвительно подумала женщина, - а ты сейчас, как самый умный и любопытный будешь кричать и корчится рядом!"
- Робототехника. - Вновь повторила она вслух скучным голосом. - Успокойся, сядь, попей водички. Вот, на хомяков посмотри. Запишешь, если что там у них изменится. Я пойду, скажу, чтобы громкость убавили.
Студент и сам не заметил, как оказался на ее месте, напротив клетки, а дверь уже плотно закрылась за женщиной.
"Тут должно было быть тихо! - Вышагивая по коридору, раздраженно думала Каори. - Что-то мне это определенно напоминает"
В конце коридора барахлила лампа, нервно подмигивая, а после нее простиралась абсолютная тьма. Воображение помогло воссоздать сцену из фильма "Проклятие", и как-то стало сразу спокойнее. Что там далее по коридору? Громко цокая каблучками, Каори грациозно плыла по коридору, претендуя стать собственным ужасом для случайного свидетеля. Миновав мигающую лампу, женщина на ощупь нашла ручку и дернула ее. С первого раза не поддалась. Туфли скользнули по кафелю, женщина почти повисла на ручке. Зловещий скрип резанул слух, дверь медленно поддалась. Из проема пахнуло холодом, резким запахом формальдегида, спирта и прочей медицинской радости.
"Вот же тяжелая дрянь! - Мысленно ругаясь, женщина вошла внутрь и дверь захлопнулась за ней. - Столько стечений обстоятельств! Столько событий, что я прямо таки жду доктора Франкенштейна. Нет, ну какому придурку может прийти в голову создать нечто подобное в самом центре исследовательских лабораторий. Полному психу, не менее. Хотела бы я посмотреть на него"
Мягкий синеватый свет укрывал комнату мертвенным заревом. Спецэффекты фильма ужасов на этом не заканчивались. Где-то что-то мерзко капало, чавкало, шуршало.  Не доставало самой зловещей музыки или паузы. Каори бескомпромиссно щелкнула переключателем, разгоняя тоску.
- Я вхожу. - Оповестила женщина, задумчиво вплывая в помещение.
Тут явно нечто происходило совсем недавно. Продолжаем кошмары. Сбоку, за шкафами, виднелась едва приоткрытая дверь, из проема которой и доносились неудобоваримые звуки. Каори раздраженно цокнула языком. Продолжение грядет.
- Я вхожу. - В который раз заявила она, вторгаясь во второе помещение. - Простите, коллега. Нельзя ли потише? Ваши шумные пациенты неблаготворно влияют на моих.

О, властелин мертвой галактики. Так вот кто развлекается теми самыми дурными эффектами на манер страшного фильма? Нет, правда, неужели земля оскудела настолько, что не родился еще такой злой гений, способный сочетать в себе столько пороков и коварства? Доктор Франкенштейн, собственной персоной. Загадочный, покрытый тьмой даже при свете, и, традиционно, безумный. Природная легкая бледность кожи и кривые лучи освещения помогли Каолинит скрыть оторопь.
"Ой. Неувязочка. - Холодея, подумала Каори. - Как это я взяла, и забыла проверить связь с ведьмами и доктором? Совсем же из головы вылетело. Донимала Фараона, звала его, а про этих и не подумала. "Ой" и двойное "ой"!"
Так, а что можно сказать этому наглецу? Живой активный мозг Каолинит тут же ей подсказал выход: она не виновата, это всё он! Он выжил! Глупый доктор. Пропал и шатался где-то! Сволочь. По бабам, небось. Всё это не было в разметке мыслей, промелькнув исключительно в чувственном диапазоне, придав женщине уверенности, заставив гордо расправить плечи и упереться бюстом в грудь профессора.
- Доктор Томо, я полагаю? - Сверкнув своими странными глазами, сладко пропела Каори. - Сколько лет.
Мягко положив ладошку на его руку, женщина резко крутанула профессора вокруг своей оси и изящно, в ритме вальса, отправила его к стулу. Сил у нее на подобные фокусы хватало, а если и нет, то помощь волос вполне подойдет.
- Итак, что же Вы, дорогой мой, не звоните, не пишите. Я же извелась, истосковалась. - Уперев руки в бока, принялась отчитывать доктора женщина.
Заняв нападающую позицию, она обвела взглядом новое пристанище бывшего шефа. Скудно. Грязно, глухо, бедно. Сорвавшись с места, женщина принялась методично изучать жуткую лабораторию, тщательно проверяя каждую склянку, заглядывая в колбы, пролистывая журналы. Половина этих жидкостей могла убить на месте, другая через определенное время. Похвальная работа.
- Всё в делах, да в делах, как я посмотрю? - Каори подошла к ширме. - О, а это у нас что? Создаете новых ведьм, пока не остыли еще трупы старых? Вот так сразу?
Она рывком отправила ширму в сторону, брезгливо приподняла простынку, изрядно пропитанную сукровицей, кровью и прочими субстанциями.
- Что это у нас тут? Мужчина?.. - Каори изумленно перевела взгляд на доктора, затем снова на скорченное тело, обошла его с другой стороны. - А, нет. Это просто родинка... О, вот же он. Да, мужчина...
Женщина поморщилась, осторожно кинула простынь, скривившись, вытерла пальчики о краешек.
- Прости, приятель. - Осторожно похлопала по боку пациента, вновь обошла столик и, поднатужившись, спихнула тело на пол, усаживаясь на его место, закинула ногу на ногу, придирчиво поглядывая на стол на предмет пятен. - Итак, мужчина. Всё же те самые журналы, что я когда-то нашла в Вашем столе не были руководством по "мужскому фитнесу", как Вы мне говорили?
Пациент свалился на пол, утянув за собой ворох проводов и тут же нервно заверещали приборы. Волосы Каолинит вытянулись, и с хищным чавканьем ударили в едва живой организм, пробивая его острыми пиками сразу в нескольких местах. Приборы скорбно замолчали. Волосы зависли перед лицом женщины, капая на пол густой кровью. Каори перевела на них взгляд и раздраженно цокнула. Испачкалась в мерзости. Теперь сладкий аромат шампуня просто улетучится. Вот досада. Остается только уповать на духи. Терпкие, водящие за нос, и почти невесомые на линии декольте и у шеи.

Каори самодовольно улыбнулась, следя за судорожными, грубоватыми пальцами доктора. Всё та же занимательная игра, увлечься которой она себе иногда позволяла. "Горячо-холодно".
"С кем же это мы еще успели поиграть, дорогуша моя безумная? - Мстительно поджав губы, подумала женщина, и в глазах полыхнул всплеск кровожадности. - Сейчас твои руки находятся в области "холодно". Попробуй, пройди "теплее". Поближе, к "горячо". Возможно, не сгоришь. В чем лично я сомневаюсь."
Медленным движением, с всё той же ленивой грацией сытой кошки, она отбросила густые локоны на спину, мимоходом отметив, что капли крови всё еще срывались с кончиков. Досадная мелочь, способная испортить и беленький халатик, и настроение.
- Ой, какие речи. - Слова стекли с губ Каори сладкой патокой. - Господин не господин, а я теперь господин? Мне рабский ошейничек сменить предложили, вот так щедрость.
Закинутые друг на дружку ножки чуть качнусь. Исследовательский стол не был самым удобным для сидения, но Каори стоически преодолевала трудности с видом, будто прекраснее трона в мире не сыщешь. Спина женщины изогнулась. Жрица откинулась назад, опершись на руки, позволяя глубокому вырезу халата демонстрировать ямочку между грудей. Покачивая стройной ножкой, Каори чуть нахмурилась, с самым серьезным видом рассматривая существо перед собой. Каждый из экспериментов доктора по улучшению человеческого тела завершался на редкость удачно. Тело прекращало быть человеческим. Но, казалось, после гибели ученого и результаты исследований и образцы оказались утеряны. Драгоценная дочка четы Томо жила и процветала. По крайней мере, среди некрологов ее имени не было. Выходит, маленькое идеальное создание вновь стало мерзким и хрупким. Потеря. А что с самим гением? Как продвигается эксперимент над самим собой? Каори глубоко вздохнула, поднимая глаза к потолку.
"Какое неверие. Проклятье, с какими же маловерными предателями мне приходится иметь дело. А не бросить ли мне этот кусок изломанного человеческого хлама, да не поискать бы себе новых? - задумчиво покачивая ножкой, даже не обращая внимания касается она незабвенного патрона или нет, женщина склонила голову, бросая украдкой взгляды на Соичи. - Впрочем, как это сделать? Напечатать листовки и биться в двери с воплями "Давайте поговорим о Господине нашем, Фараоне 90 и вечном счастье в галактике Тау!"
Самое идиотское, что, скорее всего, секта будет действительно набрана и даже количеством большим, чем во времена последнего пришествия Великого.
- Бедный, бедный, бедный... - Пропела Каори, усаживаясь поудобнее. Ее тонкие пальцы скользнули по вороту доктора, рывком подтягивая его к себе, да зажимая между коленей. - Ты так ничего и не видел, ничего не осознал. - Смахивая с халата невидимые пылинки, заботливо, будто говоря с ребенком, продолжила свою пытку жрица. - Думаешь, это - сила? Это - власть? Получать жалование, теснится в мелком подвале. Хорошее величие. Ты же видел Его. Пусть мельком, пусть едва, но ты же видел! Ощущал! Что это тебе дало? На какие высоты подняло? И ты говоришь о том, как мы его прекрасно превзошли? О Его жизни? Не смеши меня! Чего тебе нужно? Стол больше и угловой кабинет?
Почти срываясь на нервный крик, отрывисто, резко закончила свою пламенную речь и осеклась. Пальцы, все еще тянущие доктора на себя, побелели от напряжения. Лицо его, без единой кровинки, похожее на восковую маску, почти коснулось ее. Колени плотно сжали его ноги, не давая вырваться, а от волос разбежались быстро гаснущие в воздух искры.
- Мне нужна... - Розовенький кончик языка прополз по приоткрытым алым губам жрицы, отметив паузу.  - Галактика. Не завалялось парочку?

Одежда Каори всегда была достаточно экономна. Даже белый стандартный халат вдавался своем вырезом слишком глубоко, самая верхняя пуговица по совместительству являлась и единственной сдерживающей верхнюю часть, расположенной четко в ложбинке между грудей. И сейчас этот верстовой столб пал под натиском воинствующих орд. Белые половинки халата разошлись, демонстрируя красное платье с еще более глубоким вырезом, ставшее за годы для Каори второй рабочей формой. Улыбка сползла с ее лица. Наблюдая за доктором, женщина задумалась.
"О, такой трогательный и немного тронутый. Так и хочется треснуть по загребущим ручонкам. Вымыл бы в начале. С мылом. - С разочарованием подумала она. - Старается, глазками сверкает. Что-то с Вами не так, дорогой доктор. А как же рестораны? Стоит мне подбросить работу одной из наших коллег "Стимулирование биохимечеких реакций в организме женщины по средствам регулярного вложения комплиментов и денежных средств в ее эмоциональное состояние напрямую и в ином виде". Величайшее название, мне так думается"
Слова Томо не находили отклика в жрице.
- О, как это мило. - Без энтузиазма поведала она, следя за борьбой с пуговицами. - Это как-то глупо, знаешь ли. Не иметь ничего и пытаться это предложить?
Он покачала головой, и кончики ее волос понуро проехались по "операционному столу". Вдруг Каолинайт стало невыразимо жаль несчастного доктора, который дотянулся до лампочки и решил, что поймал самое Солнце. Лохматые белесые волосы профессора торчали в разные стороны и покачивались, пока он, нервно подрагивая, расстегивал пуговицы. Жаль, это не антенны, принимающие сигналы далеких миров. Возможно, тогда бы он уразумел? С величайшей осторожностью Каори запустила тонкие длинные пальцы с ухоженными ноготками в пышную шевелюру Томо. Старается, сопит, почти язык вытащил от усердия.
"Что за его спиной? Он бы не был так уверен, поливая грязью Фараона 90, если бы у него ничего не было. Кем он обзавелся? Новыми, более могущественными союзниками? Потому он так смел и уверен, как никогда раньше?" - сжав ладонь в кулак и захватывая пряди волос доктора, жрица оттянула его голову назад, разглядывая лицо.
- Зачем мне лунные девочки? - Вяло поинтересовалась Каолинайт.
Внезапная догадка пронзила ее. Оттолкнувшись свободной рукой, женщина плотнее приблизилась к краю стола, притягивая к себе доктора ногами. Полы халата окончательно расползлись в стороны, показывая край завернувшегося платья. Каори сжимала волосы Томо и не давала ему вырваться, отклоняя его голову назад.
- Но, как я понимаю, есть что-то, чего я пока не знаю. - Она прижалась к нему грудью, вплотную рассматривая его шею с бьющейся тонкой жилкой. - Неужели он остался в гостях в этом теле?
Напоминая про опыты доктора над самим собой, жрица провела пальцами по щеке доктора, обрисовала подбородок и запустила ноготки в шею, не сильно сжимая. Это удивительно, как некоторые части тела идеально подходят для других. К примеру, указательный палец и ноздри. Мизинец и уши. Тонкая ладонь Каори и шея Томо. Почти идеально. Такое прекрасное украшение, и только и нужно, что сжать посильнее. Старательно избегая такого искушения, жрица прислушивалась к биению сердца своего бывшего патрона. Кончики волос вновь ожили. Разделяясь на пряди, они двинулись к телу доктора, заползая под одежду, исследуя каждый участок его тела, оплетая его, щекоча.
- Тогда, - глубоким грудным голосом начала Каори, любуясь результатом своей работы, - я требую...
Звук растаял в воздухе, потому что губы ее коснулись легким поцелуем покрасневшей кожи на шее. Волосы все еще скользили по его телу, не оставляя без внимания ни на секунду.
- ...я требую чтобы ты вернул его. - Завершила Каолинайт.
В ту же секунду силки перестали быть игривыми и нежными, ухватывая жадно предложенную жертву. Тело доктора чуть приподнялось в воздухе, позволяя кончикам его ботинок касаться пола. Пряди волос подползли к его рту.
- То создание, что ты получил от Фараона 90, то самое, которое ты вживил в себя. Где оно? Все еще в тебе? И ты говоришь, что больше ничего нельзя получить? Интересно, почему же ты не наметил на место 91, а решил полностью построить что-то свое? - Продолговатые зрачки женщины сверкали холодным зловещим светом, а голос ее был все так же насыщенно глубок. - Отдай, что тебе было дано и будь свободен, если так решил.
Волосы готовы были разорвать его, сжав в сетях, а кончики уже забрались в рот, намереваясь беспощадно изрешетить его изнутри в поисках другого создания.

Паленой прозрачной паутиной поплыли кусочки волос по комнате, щекоча ноздри мерзким запахом. Почерневшие, свернувшиеся, им требовалось время, чтобы восстановится. Как ей, чтобы понять, что происходит. Птичка вырвалась из силков. Мерзкая пташка. С другой стороны, теперь он не так и безобиден как был.
"О, я назову твоим именем одного из хомяков в лаборатории, - восхищенно подумала Каори, отфыркиваясь от мерзкого запаха и стряхивая с себя кусочки своих же волос. - Того, самого мелкого и вредного, который постоянно кусается. С тупой белесой мордой и вечным выражением морды, будто у него есть мозги. Что я буду с ним делать? Швырну в террариум, если надоест своими выходками. Будто этого достаточно"
Она буквально чувствовала как запах паленых волос пропитывает ее насквозь, и раздражение ее достигло предела. Если секунду назад женщина могла позволить себе с насмешкой манить его пальчиком за собой, позволяя погрузится с головой в свое декольте, то теперь...  Что теперь? Эта сволочь проигнорировала игру, которую она ему навязывала. И снова он ничего не понял. Вот же тупица! А еще "доктор". Он никогда ничего не понимал! Никогда! Чтоб его. С ним было просто здорово работать. Блестящий ум, отличные идеи и способы их воплощения. Была ли она хоть когда-то влюблена в своего шефа? Она его боготворила! Но влюбленности? Нет. В начале ей жутко хотелось принять вызов, брошенный ей. Полное игнорирование и глубоко выреза, и подтянутых икр, и роскошной гривы волос. Сразу стало ясно, что этот мужчина не самая простая мишень и поймать его будет не просто, если невозможно. Вот тут то Каори и напрочь потеряла к нему плотский интерес. Что? Да она могла приходить на работу голой, если ей было так удобно, и получить от целомудренного Томо только одно замечание: нельзя нарушать правила безопасности в лаборатории, нужно одеть пропитанный антихимическими растворами халат. И начальник перестал быть для нее мужчиной. Вообще. Абсолютно идеальные отношения, где двое любят и хотят только одну женщину - науку, и готовы отдаться ей целиком. Как не странно, Каори заразилась этим. Еще до принятия "пострига" и "жреческого сана". Тут характеры их обоих сдвинулись. Маниакальный смех, которым сопровождал доктор даже переливание дестилированной воды из одной пробирки в другую еще полбеды, но, кажется, это создание начало проявлять интерес к Каолинит? Ах, нет. Показалось. Это просто кусочек бумажки упал в глубокий вырез халата, а существо благородно его убрало, запустив туда свои пальцы. Всё по-старому. И хорошо, что не меняется. Каори могла все так же, как и прежде, поправлять сползающие колготки под жреческой мантией, не пытаясь даже прикрыть этот жест и не боясь жадного взгляда вялого патрона. Иногда её удивляло, откуда у Томо могла быть дочь? Но, глядя в темные глаза прелестной девочки и совершенно черные волосы, успокаивалась. Есть на свете добрые люди, и без их участия тут не обошлось. Нет, ну а чего же хотела привыкшая к вниманию со стороны противоположного пола Каори? Вот этого, на самом деле. Спокойной работы без выпирающих в районе ширинки странных предметов у своего начальства. Так что она была просто безмерно благодарна чему-то, сделавшего Томо таким пассивным и вялым.
Она ошалела хлопала глазами, вмятая в стол. Находилась сейчас прямиком под ним. Вот как. Выходит, дефект был излечим.
- Посмотрите, у кого вдруг выросло нечто между ног! - Расхохоталась она, и ее испуганное, побледневшее лицо исказила улыбка, а огонь в глазах пылал и бесновался.
Приподнявшись, Каори отталкивает его ногами со всей силы, вкладывая в этот удар всю ярость, на какую способна. В воздухе все еще летят клочки ее волос, и прическа превратилась в уродливую подгорелую мочалку. Проворно вскочив на ноги, она едва не падает. Слабость во всем теле отражает тот испуг, что предательски прошелся по слабому телу. Выпрямившись, она откидывает привычным жестом назад локоны и тут же морщится от омерзения. Губы стягиваются в тонкую злую полоску. Ничего, она может кое-что и без этой небольшой помощи. Налетев на доктора, она сбивает его с ног и усаживается сверху, рывком дергая полы его халата в разные стороны. Пуговицы звенят по полу, подпрыгивая.
- Ой, ой, ой... - Вновь скользят и обволакивают растягиваемые слова. - А я не вижу ничего дурного в том, чтобы принадлежать кому-то сильному, представь себе! Чувствовать его ежеминутную силу и власть! Чувствовать в себе! Чувствовать, как трепещет тело от осознания его мощи и того, что ты можешь к ней прикоснутся.
Её щеки залились румянцем, полные губы чуть приоткрылись и от гнева не осталось следа. Тонкие пальцы прикрыли рот, из которого вырвался сдавленный полу-стон, оборванный и неполный. Пальцы другой руки скользнули в приоткрытый вырез расстегнутых пуговиц, сжав полушарие груди под халатом. Жрица запрокинула голову и поерзала, выгнувшись на нем.
- Ты идиот, если думаешь, что я глупее тебя. - Жестко заявила она и от всей души съездила доктору по его наглой глупой морде. - Просто идиот с высшим образованием и докторской.
От промелькнувшего момента не осталось и следа. Каори вновь была сердита и только и думала о том, как бы прикончить этого наглого полу-мужика.

Хочется смеяться. Сквозь слезы. Зло, надрывно, без особого смысла и направления. Смотреть в его лицо и хохотать, по возможности украшая эту шею охватом тонких пальцев. Не жечь, рассматривая на коже расцветающие ожоги, нет.
"Почему ты так глуп, Томо? - Обращается она к нему лишь мысленно, потому что искаженные в глухой злобе губы не способны размежиться ради хоть одного звука. - Невыразимо глуп, черт бы тебя побрал. Ты что, тупица ты такая, так и слушаешь меня, ушами? Бестолковое создание, окруженный большую часть своей пустой жизни женщинами, так и не смог уловить ироничной разницы между собой и ими. Сволочь..."
Пальцы белеют от ярости, которой требуется выход сей же час, вот в эту же минуту. Какого он не слушает, что ему говорят ее руки, глаза? Заладил свое тупое "рабыня-рабыня". Выловил всего одно слово, и решил что оно ее задевает? Наивен, как и всегда. Мысли разбиты и вся ярость Каори предназначена лишь ей самой, чего греха таить. Она ненавидит себя. Почему все считают ее непроходимой тупицей? Наивной глупышкой? Почему какая-то тварь с медузьими космами указывает ей, тычет носом как котенка? Почему пустая скотина без имени только дразнит, приоткрывая завесу и не дает ничего больше? Неужели она не заслужила? О, проклятье, ну почему? Почему она брошена теперь в тупое пустое брюхо квартиры и занята тем, что пялится вечерами в ящик? В ящик! Каори была в отчаянии. Казалось, все привиделось. Женщина не единожды проходила по местам, что все еще зависли где-то в памяти, но ничего. Пусто. Проклятое тупое ничего. Она же решила что ее бросили с жалкими зачатками сил, отрезали от всего, лишили... И теперь эта самодовольная тварь твердит про рабскую волю, про собаку, потерявшую господина?
"Дайте мне хоть что-то! - Мысленно взвизгивает она, разметывая все адекватные мысли и возможности уйти пока еще можно. - Но хватит считать меня дурой..."
Да, с самого того момента, как она увидела его сегодня, ей захотелось... прикончить его. Просто. Чтобы почувствовать себя живой. Разорвать на части, уничтожить, запихнув в этот бумерангообразный светящийся в темноте рот все реактивы по одному. Уложить на его же стол и медленно отрезать кусочек по кусочку, записывая результаты наблюдения в журнальчик каллиграфическим почерком. Почему? Потому что. Как можно этого не понимать? Каори было необходимо это. Погрузить каждый из кончиков волос в живое тело, это тело. И этот идиот думает, что он прав?
"Скотина, да если бы не эта пощечина, ты был бы давно трупом. - Мстительно пронеслось в голове за долю секунды. - С входа, понял?"
И тут его стальные пальцы лишили ее покровов, а Каори даже не заметила этого движения. Плевать, не так много их было. Сантиметр ткани тут, пустота там. Какая разница? От волос идет нестерпимый жар, плывет марево, и это уже не контролируемо. Опаленные кончики начинают плавится, закручиваясь. Любая стекляшка в комнате снаружи и внутри покрывается плотным слоем конденсата. Намокшие волосы липнут ко лбу, но и до этого ей нет дела. От резких движений и рывков она только и может что зло стрелять глазами и извиваться. Только, увы, и этого не хочется. Томо шепчет пожелания смерти, как никогда в своей жизни не шептал признаний в любви. Глубоко, проникновенно, со всеми чувствами, к которым, казалось, не способен. Она даже благосклонно сбавила температуру своих волос, чтобы этот блаженный не поранился. Запрокинув голову она смеется. Хрипло, зло и в то же время жутко довольно.
- Ты моя собственность, знаешь? - Хохочет она, с трудом выдавливая слова, и под глазами образуются сероватые разводы от сбитой туши. - Собственность собственности, и всегда ею был!
Увы, и этого Томо уразуметь не сможет, но как ему объяснять? Не смущаясь, она прогибает спину назад, приподнимаясь на руках и поворачивая немного лицо. Демонстрирует тонкую талию, опоясать которую хватит одного обхвата рук, а волосы стаскивают с молочно белой спины обрывки халата, окончательно избавляя её от мертвенной его стерильности, оставляя единственной одеждой - красные туфли-лодочки.

Некоторые пряди волос уже восстановлены, и они снова ползут змеями, извиваясь, обжигая, опутывая. Костюм Томо плавится под их нежными прикосновениями, кривыми отметинами въедаясь в кожу с синтетическими нитями, сверкая черными застывшими бусинами на краях протянувшихся ожогов. Каори не настолько сходит с ума, что не контролировать каждую прядку и силу накала, и плети обвивают тело доктора совершенно не навязчиво, с затаенным глубоким восторгом, злым и беспокойным. Она не лишает его одежды, позволяя сдавливать его, душить и мучить не меньше, чем сама жрица делала это в ответ на его действия. Короткие ухоженные ноготки проходятся по тонким линиям ожогов, срывая покрытую пузырями кожу. Пожалуй, для того, чтобы не прерываться и не обращать внимания на такие мелочи, Томо отдал кому-то больше, чем просто душу, и еще что-то шипел про подчинение.
Все внутреннее убранство лаборатории неизбежно пришло в упадок, где-то в углу нечто догорало, а несколько колб запросто лопнули. Столы, стены и даже пол не остались без их внимания, о чем свидетельствовали размытые кровавые отпечатки. Билась посуда, скрипели под туфлями стекла, впиваясь в нежную кожу при каждом прикосновении к усыпанным осколками поверхности. Никто не мог более ничего сказать, разговор перешел в иное измерение, и она уже все знала о его силе, а он узнал о ее гибкости.
"Ну, и не стоило же столько ждать, - с некоторым разочарованием подумала Каори, мысленно отмечая очередной синяк. - Жать и давить каждый дурак сможет, зачем нужно было столько терпеть и копить силы?"
Первые несколько минут она была искренне разочарована. Скучна. Податлива и не очень активна. Ничего такого в этой секундной забаве яркого не нашлось, и, вот беда, жрица умудрилась заскучать, когда ее очередной раз провезли по очередному столу. Однообразие его наклонностей надоедало, и тогда пришлось направлять его в совсем другое русло. Подбавлять немного пара. Те пряди ее волос, что лишись своего огневого толка, уже находили те самые точки на его теле, чтобы заставлять звереть и пританцовывать на носочках, пытаясь дотянутся до нее. Высокие пирамиды грудей возвышалась строго вверх, и каждый сосок горел  и пылал, когда она расположилась под его пылающим, активным и истерзанным телом, позволяя дополнительно рвать себя и зубами. Его ярость останавливалась и прерывалась, каждый раз направленная лишь в одни резкие движения, которые он и не думал заканчивать. Доктор был вполне себе уверен в своей власти, покрывая ее тело отметинами, знаками своей собственности. Снова надавлено на то, что болит. Молодец, девочка. Получила, что хотела. Не так, как эдак. Одного намека хватило, чтобы разбудить в нем зверя, да какого! Томо ревел, скрипел зубами, очки сползи, а глаза смешно блестели. Такой миленький. Точно хомячок. Послушный и глупенький. Он ухватывался за ее идеи, ловя едва заметные движения, он был уверен, что они принадлежат ему. Одно из искусств владения собственным телом, которым виртуозно владела Каори Куромине. Томо заполнял то пространство, что она ему оставляла. Был уверен в своей силе и праве. Возможно, намеревался перекрыть Фараона 90?
"Ваш-ш-ш Фараонство-о-о, а разговоров то сколько было! - Раздраженно думала Каолинит, царапая бедра доктора, заставляя его движения быть более резкими и уверенными. - Мы - царь, иди ко мне! Чего ради это? Вот этого? Ну, не пять минут позора и то спасибо. То-ж-е-е-е мне, инкуб"
Пару раз усадив Томо условно голым задом на мелкое стеклянное крошево, пихнув его длинными ногами, она заставила его сменить позицию, изгибаясь под ним, раскрывая алые губы. Когда он того желал, орала на него, старательно продолжая жечь по частям.

Украшенная жемчугами капелек пота и алыми смазанными разводами крови, будто одетая в самый из прекрасных нарядов, в каком ее когда-либо могли лицезреть, она поводит плечом. Болит каждая мышца в теле, но это недомогание лечится очень просто. Пару сеансов массажа, спа-салон и чуть-чуть побольше позаниматься в зале, облачившись в крошечные алые спортивные шорты и топ, под которыми ровным счетом ничего нет. Никогда нет. Она переодевается полностью, легкими движениями натягивая маленькие бесшовные красные трусики, попутно обводя крепкие бедра. Нет, должно быть, такой женщины, которая бы не бросила на нее в этот момент разъяренный взгляд с завистью и долей ревности. Точно так же смотрят на Каори в стенах университета. Она всегда идет по центру коридора, и если ее губы трогает улыбка, то никому не предназначенная, обращенная лишь своим мыслям. Что там воркует наш боевой злобный хомяк? Как ее могла удивить или отпугнуть его ненависть? Женщина проводит пальцами по своей груди, и на подушечках оседает крупицами кровь. Задумчиво глядя на доктора, будто пытаясь вспомнить, кто он вообще такой, одним движением проводит языком по своей ладони, смахивая собранное. Соленое. Пот и кровь одного вкуса. Это ли не странно? Наверное, это и есть их идеальное сочетание. Кожа усыпана множеством следов.
"О, не шуми. Гипертония еще не замучила? Склероз не разбил? - Разглядывая произведение своего гения, пронзающего и украшающего тело Томо вечными отметинами, ноздри Каори хищно раздуваются. - Старый знакомый, чего ты только не пережил. Хорошо хоть на половине дела на тот свет не отправился, измученная отбивная. Кстати говоря..."
Порезы и ожоги кровоточат, и женщина проводит по одному из них, набирая побольше крови на указательный палец и запускает его задумчиво в рот. Отбивания с кровью. Средней прожарки. Еще жарить и жарить до готовности.
- Болтаешь тут ты. Причем с самого начала, - убрав пальчик, нехотя начинает она, брезгливо морщась. - Ничего не сказал, завалил и снова ничего не сказал. Хотел то чего? Я не поняла.
Подняв глаза к потолку, она покрепче обхватила его ногами, по-хозяйски сложила ручки у него на плечах, скрестив их за его затылком.
- Так, а что же произошло? - Перебирая его блеклые слипшиеся волосы, начала раздумывать она. - Я пришла, и должна была уйти сразу? А с какой стати? Все случилось очень хорошо, не находишь? Ты ответил на каждый из моих вопросов, даже если я их и не задавала. Ты не собирался делать ничего серьезного, просто валял дурака, дыша мне в декольте загнанной лошадью. Хотел от меня добиться ответов, попутно рассказывая какой ты сильный и крутой сейчас и как ты ненавидишь Фараона 90. Как ревнивая девочка, в самом деле. Обиделся, что Господин тебя не захотел и в припадке ревности решил отод-б-рать все его игрушки? Похоже на правду. Погоди, не перебивай. Мог бы и взять, чего тебе стоило. Но тебя совсем снесло. Ты открылся мне целиком и полностью. Ты показал мне потолок своих возможностей, уверенный что меня это.. что? Напугает? Убедит? Продемонстрировал способность с электричеством. Показал весь запас выносливости. И что? Посмотри на себя? Думаю, больше тебя измотать и изранить за это время я бы не смогла, даже если бы бой велся в полном размахе. Да и покрошить твою ценную лабораторию с всеми результатами.
Она задумчиво выковыряла из-под ногтя кусочек его кожи, выделяя паузу для осмысления. Нет, он не поймет ничего.
- Так что? Чего хотел то изначально? Новым задом похвастать? - Вздохнула она, выгибая спину в его крепких объятьях.