Вопреки расхожему мнению, ей не нравилось ожидание. Оно провисало искусственной пустотой, отчаянно требовавшей растворить её в чем-то. Пускай даже ожидание - лишь свободное время между уроками, а пустота легко заполнялась тетрадями учеников, так или иначе требовавших проверки.
Исправления и замечания рука вычерчивала скорее на автоматизме, погружая Сецуну в размышления, уходящие от приземленнейшей из наук. Наполненная догадками, гипотезами и теориями, физика по сей день держала неприступный оплот творения человеческого разума, твердо стоявшего на ногах. Поразительно, что земная же жизнь сенши была очень похожа с ней в первом случае, и разительно отличалась от второго. Материя и завтра будет материей. С воительницами все было не столь однозначно.
Стук в дверь вынудил почти неуловимо вздрогнуть, выуживая Плутон из философских дум, а взгляд, встретившийся с вошедшей в помещение девушкой, обрел оттенок удивления.
- Приветствую, - полиция? Мысли стремительно сменяли одна другую, силясь отыскать в памяти правильный ответ. За исключением инцидента месячной давности, произошедшего в стенах этой школы, Сецуна Мейо была гражданкой крайней добропорядочности. К Сейлор Воительницам вопросов у полиции не возникало - а если вдруг таковые и были, права быть провозглашенными они так и не получали. Мысль о Хотару, рискнувшей возобновить семейные узы со своим неудачно воскресшим отцом, пробралась по спине предательскими мурашками; и вновь стремительно утонула под слабостью, принимавшей очертания девушки немногим старше - зато столь же неблагоразумной.
Но мысль снова обрывалась звуком: когда за спиной посетительницы щелкнул замок, удивление во взгляде сменилось... пустотой? Приближавшуюся к столу девушку она оценивала совсем иначе: способами, доступными вовсе не каждому.
В груди проскальзывало щемящее чувство, не несущее под собой ничего предосудительного. Лишь собранные за последние пару недель осколки стремились к воссоединению со своими не менее удачливыми товарищами, но в тот же миг будто натыкались на стену. Людей, сумевших побороть соблазн и отказавших Хаосу в пристанище, было не так много. Плутон была одной из них. Девушка, присевшая напротив, - нет.
Глаза Сецуны лишь стекленели, будто глядя сквозь нее. Мнение, что дочь Хроноса нередко прибегает к помощи врат, так же было ошибочным. Но не сейчас, когда ответ искался в них - и найден был он раньше, чем она на то рассчитывала.
Харука, Мичиру, Амара и та, что задавала вполне провокационные вопросы - если вдаваться в историю "от" и "до". Не знай женщина об этом инциденте по сей день, поиски велись бы многим дольше. Она слегка встряхнула головой, сгоняя наваждение, и улыбнулась, откладывая в сторону ручку, доселе перебрасываемую через пальцы.
- Всему виной окно в расписании, - непринужденно пожать плечами, складывая ладони на столе по примеру чуть более, чем прилежной школьницы. В последнее время она напоминала себе скорее справочную службу, чем полноценного человека. Похоже, что не себе одной. - И смерть. Кажется, в нашем деле она играет далеко не последнюю роль.
Улыбка стала немногим шире, но она предпочла по-прежнему не называть имен. Да и к чему они?
- Поговаривали, это место - неплохой реабилитационный центр для переживших временную - или безвременную, кончину.

- В тридцатом веке, - прислушайся к словам Сецуны кто-либо со стороны, он совершенно точно счел бы её сумасшедшей. В этом весь смысл общения с сенши: они безумны ровно в той же степени.
Стоило несколько тысяч лет следовать букве закона, чтобы, оступившись однажды, ответить за это жизнью: и получить лишь шанс действительно ощутить её на вкус. Факт парадоксальный, но...
Она спешно восстанавливала в памяти фрагменты разговора с Амарой. Насколько помнилось ей, о своей прошлой реинкарнации девушка, в последствии оказавшаяся некогда известной ей воительницей далекой планеты Хаумеа, не помнила ровным счетом ничего. Даже после того, как взывала к родной планете, Амара отказывалась принимать факт своего причастия ко всему, что происходило в супермаркете в тот день. Что было куда более странным - никто, кроме Сецуны, и вовсе не помнил о причастии той к Лунному Королевству.
С Эридой все было слегка иначе. Значит, кругозор её заметно шире, и строить их разговор придется не только лишь из уловок и недомолвок.
- Позволю себе первой перейти на фамильярность, - что гораздо лучше чем, например, к рукоприкладству. Мало кто из воительниц Солнечной системы, той её части, что была "на виду" у общественности уже много лет, мог соперничать с Плутон в ближнем бою. Фору ей давала разве что Уран, способная похвастаться много лучшими рефлексами, физическими данными и оружием, куда больше предназначенным для схватки лицом к лицу. Против Эриды шансов не было у обеих. - Если ты пришла к ответами за мне, как к самому ценному из свидетелей, значит, должна знать, что не в моем праве хоть что-либо тебе рассказать.
В остроте рефлексов Эриды не приходилось сомневаться так же, как и в её возможном желании проверить остроту своего клинка на шкуре Сецуны; у каждого поступка должны быть последствия. Плутон лишь приходилось гадать, каковы они будут для нее: через стол женщина перемахнула достаточно ловко, чтобы вцепиться ладонью в плечо сидящей напротив девушки. Никто бы не удивился, узнав о хитрости, на которую та для этого пошла; время было на её стороне, а сила удара - определенно нет.
Школьная учительская растворялась в круговерти пустоты, являя их взору мучительно знакомую картину. Для одной из них.
- Но я могу показать, - продолжила Сецуна свою мысль, оборачиваясь через плечо. След учительницы физики пропадал где-то в иной реальности, уступая черно-багровому фуку и посоху, крепко сжимаемому ладонью. - Если ты готова заплатить свою цену.

Реакция, которой следовало ожидать. Эрида не изменяла себе, ей изменяла лишь память. В степени куда меньшей, чем Хаумеа, но все же. Сецуна все пыталась раскрыть эту загадку, потратив на её изучение не один день; право слово, будь её "трафик" обращения ко Вратам ограниченным, она истратила бы месячный запас в первые же сутки. Когда во Времени ответов не нашлось, что делало ситуацию еще более абсурдной, женщине пришлось прибегнуть к способам куда более человечным, чем сами причины, толкнувшие Плутон к изучению этого дела.
Она искала ответы в самих воительницах, чьи судьбы стали еще неоднозначнее, чем раньше. Вопрос стал риторическим.
- Обстоятельства меняют многое, - она приподняла руки в примирительном жесте, демонстрируя отсутствие всякого желания нападать. Посох растворился в воздухе вместе с ним: лишь формальность, требовавшая меньше секунды на то, чтобы он, в случае необходимости, вновь появился в руке. Доверие - вещь хрупкая. Эрида и её кинжал осознали это мгновениями раньше. - Здесь - лишь ничто, что отчаянным кажется всем. Время теряет смысл, когда нет тех, кто плывет по его течению. Печально, но я поняла это не томясь в ожидании зарождения новой жизни на Земле, а лишь когда впервые нарушила правила. Смерть была ценой за дерзость, но шанс покинуть пост, почувствовать, каково это - на самом деле жить, стало благодарностью.
Узор на вратах, символы убывающей и растущей Лун, она чувствовала даже спиной. Пару недель назад ей казалось, что возвращение ко Вратам станет для неё катастрофой, поступком отчаянным и беспокойным. Но туман, незыблимо оволакивающий ступни, был спокоен и безмятежен: казалось, Сецуна проникается им, вспоминая о старых привычках.
- В одном ты права. По сути, я могла бы рассказать обо всем еще в учительской, - женщина пожала плечами, будто не придавая особого значения преодоленным пространствам, приведшим их к двери, что не следовало открывать по пустякам. Были вещи, которые Плутон не считала за таковые. - Я не стала бы лгать, но поверить глазам, глядящим сквозь Врата, проще, чем словам их Хранителя. Времени на пять стадий принятия неизбежного у меня, как это не странно, нет.
В жизни, где она получила свое новое имя, Сецуна была не тем человеком, что силится подобрать слова. От чего-то воительницы, встречи с которыми не входили в штатное расписание визитов инопланетян на Землю, выбивали Плутон из колеи. Быть может от того, что жизнь их - или не-жизнь - многие века скрывалась даже от её взора?
- Я помню день, когда ты, пройдя незамеченной через Нептун и Уран, проскользнув перед носом у дворцовой стражи, предстала перед троном Королевы. Меня там, конечно, не было лично, но судьба разрешила мне смотреть на многое со стороны: потому мы здесь. Ты была пронизана мраком, наполнена страхом остаться наедине с собой. Я это видела. Серенити это видела. Как и то, что её Свет, Свет Лунного дворца, его обитателей не позволял тебе затеряться во Тьме. Тобою было принято решение, полное отчаяния и отваги и оно привело тебя к тому, что не удается очень многим - к гармонии между Тьмой и Светом внутри. Потому я хочу тебе помочь: ты одна из нас. Но, - она сделала паузу, мысленно пробуя слова на вкус. Между Плутон и Эридой было куда больше общего, чем могло показаться последней. - Ты никогда так не думала: виной тому страх людей, что отворачивались от тебя даже тогда, когда ты была принята самой Королевой. Они не понимали ни её решения, ни тебя, и ты не пыталась отплатить им тем же. Мне же так же нужна твоя помощь. Цена твоей правды - правда, что ищу я.

На сей раз в ладони Сецуны появился лишь гранатовый шар: внутри него будто появлялась жизнь. Он был наполнен багровым туманом, окутывавшим едва различимые фигуры, и леденящий туман вокруг воительниц откликался на его зов, заполняя собою всю комнату. Прошла пара десятков секунд до того, как неяркая вспышка окрасила в багровый цвет все вокруг, а зыбкое полотно тумана подернулось мороком, сливаясь в одно целое с тем, что показывал шар.
В разум Фелиции вкрадчивым шепотом проникал её собственный голос.
Много тысячелетий назад мир, простиравшийся за поясом Койпера, был объят Запредельной Тьмой. Изначальной стихией, не искавшей себе пристанища в чьем-либо теле. Среди планет Солнечной системы всё, что находилось за пределами Плутона, было объято множеством мифов и слухов, но никто по-настоящему не верил в существование таинственной субстанции, способной поглотить их миры.
Пока однажды тяжелое, темное полотно, застилавшее собой земли за Границей, не шевельнулось, пробужденное ярким всполохом: в центре системы, прежде не привлекавшей его взор, родилась сила, по чистоте граничившая с самим Светом. Опасаясь за свою возможную судьбу, пробудившаяся Тьма начала свой поход: туда, где эта сила еще не приобрела союзников. Туда, где она должна была уничтожить её раньше, чем падет сама.
Планеты отчаянно сопротивлялись своему падению, но Тьма прекрасно знала: их первобытный страх перед ней станет для тех погибелью. До тех пор, пока на дворцовых порогах не появились гонцы в светлых одеждах: они несли вести от самопровозглашенной Королевы маленького земного спутника, обещавшей планетам свою защиту и помощь в победе над Тьмой, если они станут под её знамена. В страхе перед скорым поражением миры, исключая саму Землю, соглашались на предложение женщины, представившейся как Серенити.
Многие пали в этой битве, но Королева Лунного альянса сдержала обещание. Спустя десятки лет кровопролитных сражений на Границе Тьма пала, отброшенная чистым сиянием Серебряного Кристалла далеко за пределы пояса Койпера. Настоящим потрясением для Серенити стало то, что все эти годы - десятки, сотни, тысячи их? - под покровом Тьмы обитали миры. Многие из них отчаянно сражались за свободу. Многие пали в неравной схватке, но для Королевы стало ясно: борьба, что вели эти планеты, не дала Тьме так быстро захватить их систему. Но сердце её было заковано в страх - что, если столь долгое соседство с Тьмой навсегда изменило эти народы?
Обещая защиту собственным людям, Серенити не могла допустить и капли риска. Она лично посетила планеты, сокрытые Тьмой за пределами Границы, с тем же предложением, что приняли прочие планеты альянса: присоединиться к ней, встать под её знамена для дальнейшей борьбы с возможной угрозой, однако и было некое "но" - принцессы этих земель стали бы жить в её дворце, познавая радости жизни в Свете, дабы после донести эти знания до своих земель.
Правители планеты Хаумеа, что сохранила свое плодородное цветение даже будучи объятой Тьмой, с радостью приняли предложение. Принцесса их мира первой отправилась на служение в Лунный дворец, следуя воле родителей.
Правительница планеты Седна была непреклонна в своем отказе. Холодная и неприступная, как мир, чей покой они с друзьями силились сохранить не одну сотню лет, она не видела смысла в словах Серенити. Покинутая, как и другие миры пояса Койпера, она жила в кромешной Тьме многие годы, и никто не протянул им руку помощи: до тех пор, пока угрожающее дыхание Тьмы не повеяло за спинами их альянса.
Планета Эрида была пуста и объята тенями, остатками побежденной Тьмы. Как не старалась Королева, она так и не смогла отыскать на ней жизнь - как не смогла и заметить пару глаз, наблюдавших за нею из тени.
Квавар, последняя из крупных планет, обнаруженных за Границей, была выжжена неравной борьбой с Тьмой. Обитаем был лишь её спутник, Вейвот, чья правительница никак не могла решить, что ей делать дальше: принять предложение таинственной Королевы, чтобы её собственный дом мог процветать с былой силой, или направить все свои усилия на то, чтобы восстановить не чужую для них планету.
Серенити покинула Границу, оставив время на размышление.
В день подходившего срока, отведенного на ответ, Лунный дворец посетило сразу несколько гостей. Оставшаяся незаметной почти для всех стражей Королевы, в дворец промелькнула тень: у самого трона Серенити её остановила лишь принцесса Хаумеа. Мягкая ладонь правительницы Лунного королевства поманила ту обратно к отведенному ей месту, по левую руку от трона, и из тени показалась девушка, представившаяся Эридой. Назвав себя последней их тех, кто выжил на своей планете, девушка просила у Серенити не покровительствования, а наставничества: и Королева гарантировала ей его.
Седна была в отчаянии. Все, кто боролся вместе с ней за свободу долгие годы, предавали её. Она не видела разницы между Тьмой и Светом: обе эти стихии обманом, сладкими обещаниями заманивали под свое крыло, не оставляя права на освобождение. Слабая надежда в её сердце тлела лишь при мысли о Вейвот, что еще не сложила оружия перед троном Лунной правительницы: но покои той, в которые Седна пришла для разговора, пустовали. Девушка покинула дворец, отправившись к Серенити вслед за Эридой - ей хотелось взглянуть на жизнь, которую предлагала Королева до того, как принять решение. Седна не смогла найти причин, способных оправдать Вейвот: всё это было как в страшном сне, где цена предательства становится слишком высока. Объятая одиночеством, которое не с кем было разделить, Седна приняла отчаянное решение: разрушить планету Вейвот, имитируя атаку Света - она хотела показать ей, что тот предаст их, как только вернется Тьма.
Боль от гибели собственного мира застала Вейвот на пороге Лунного дворца. Её разум, не в силах справиться с подобной утратой, стал холстом для безумия, в миг поглотившего сознание девушки: перестав признавать людей вокруг себя, она озлобилась на Серенити, решив, что та обманом выманила её сюда, чтобы уничтожить планету в её отсутствие. Её поглощала безнадежность, толкавшая Вейвот к решительному поступку: отплатить Серенити той же монетой. Обнаженный ею для атаки меч в последствии станет её тюрьмой, а едва примкнувшая к рядам альянса Эрида - стражницей для страшного плена.
Боль утраты, повергнувшую Вейвот в пучину сумасшествия, не могла не ощутить и сама Лунная Королева. Она видела гибель мира столь же ярко, как видела его правительница канувшей в лету планеты: но взор её не был отуманен. Седна, обрушившая на спутник всю ярость северного сияния, стала пленницей собственной планеты вместе с её обитателями - ледяные глыбы родного дома обратились против неё по воле Серебряного Кристалла, впервые познавшего мольбы своей обладательницы, омраченные небывалой горечью.
На этом туман расступался, растворяя в себе и гранатовый шар: голос стих, а перед взглядами обеих вновь предстали лишь безжизненные Врата.

Отредактировано Setsuna Meioh (2016-11-01 16:46:59)

Возвращение обратно не заставило себя долго ждать; они снова были собой в мерках более земных, нежели общесистемных. Неудобство заключалось лишь в том, что Сецуне, заминая неловкость едва ли смущенной улыбкой, пришлось снимать себя со стола, через который она вынуждена была почти перемахнуть.
- Были еще двое, - в обществе Эриды выражение "тянуть кота за хвост" было уместным менее, чем вовсе нет, потому женщина, поправляя костюм, не стала рисковать с подобной затеей. Говорила она о воительницах Солнечной системы, что даже после освобождения пояса Койпера от сковавших его пут остались в плену: волею ли собственного выбора или так за них решил случай, но факт оставался фактом. Даже для Плутон обе они были не то, чтобы мифом, но теми, за кем ей не суждено было наблюдать. Сколько бы ни пыталась Сецуна найти за Вратами ответ на свой вопрос, след той, что была представлена ей Творцом как Седна, пропадал в пустоте. Прошлое отвечало лишь жалким обрывком пленения таинственной воительницы: тем, что сейчас видела и Эрида. Настоящее вовсе молчало. - Похоже, о них ты знаешь больше, чем я.
Хоть что-то - воистину больше, чем ничего. Та, что наяву пережила гибель собственного дома, оставалась для Плутон загадкой еще большей, но в реалиях, где по сей день никак не проявила себя в отличии от её бывших соратниц, казалась женщине меньшей из проблем.
- Явление Бесконечных на эту планету возымело последствия куда более непредсказуемые, чем можно было представить, - естественно, Эрида знала о них. Количество позаимствованной силы в той одновременно восхищало и настораживало: если Сецуна знала, для чего осколки сенши внутреннего и внешнего кругов, ровно для чего они той же Королеве Берилл, то цели Эриды оставались тайной. Они вполне могли бы стать её ценой, но Плутон в последнее время обзавелась привычкой, что нравилась ей с каждым днем все меньше: доверять другим воительницам больше, чем того требовал здравый смысл. Расстояние между нею и девушкой сократилось вновь, но на этот раз способами более цивилизованными: женщина попросту обогнула стол, присев на крышку. - Очевидно, что пробуждение Седны - одно из них. Что известно о ней в реалиях этого мира? Быть может, ты знаешь, где её найти?
В этом времени Бесконечным не было места. Она могла ждать от них гибели этого мира; пускай не стремительной, внезапной, почти мгновенной, наступившей с их появлением. Было очевидно, что Земля обладает запасом прочности куда большим, чем того от неё ожидают недруги. Была ли то заслуга Золотого Кристалла, или погрешность в силе, которой сейчас обладали разбитые и разрозненные сенши, чьи века измерялись самой Вселенной, но ясно было одно: они уберутся отсюда в момент, когда звезды, скрепляющие столпами созидания само мироздание, будут собраны воедино. Ситуация с оставшимися "гостями" планеты была не столь однозначна.